Токио – это Токио. Там есть много чего не очень-то клевого. Везде полно народу, на улицах всегда толпы. Он никогда не успокаивается…
– Наверно, чтобы так думать, надо реально там жить.
Мне уже почти кажется, что здесь лучше, потому что настолько тише и спокойнее. И такая природа.
Когда я им сказал, что в Йомияме лучше, чем в Токио, половина меня действительно считала так, а вторая половина пыталась убедить себя в этом.
– Так твой батя – профессор в универе? И сейчас занимается наукой где-то за границей?
А ты откуда знаешь?
– Нам Кубодера-сэнсэй рассказал. Так что все знают.
О. А о школе, куда я раньше ходил, он тоже рассказал?
– Мы все всё знаем. Это Миками-сэнсэй придумала послать тебе цветы, когда ты лежал в больнице.
Правда?
– Блин, какая жалость, что не Миками-сэнсэй наша классная. Она красивая, и шикарно одевается, и… эй, ты что, не согласен?
Эмммм, да я не знаю…
– Слушай, Сакакибара-кун…
Знаешь, отец уехал в Индию на целый год. Этой весной.
– В Индию? Наверняка там еще жарче, чем здесь.
Ага, он говорил, там страшно жарко.
Посреди этих разговоров меня время от времени охватывало странное волнение, и я начинал искать взглядом Мей Мисаки. Судя по всему, она каждый раз вставала из-за своей парты сразу, как только урок кончался. Но я ее не только там, но и вообще в классе не видел. Она что, на каждой перемене выходит куда-то?
– Тебя что-то беспокоит? У тебя глаза бегают.
Не… ничего.
– От конспектов, которые я тебе в больницу принес, был прок?
А, ага. Спасибо огромное.
– Хочешь, на большой перемене покажу тебе, где тут что? У тебя будет уйма проблем, если ты таких вещей знать не будешь.
Это мне предложил парень по фамилии Тэсигавара. По здешним правилам во время занятий ученики должны носить именные бейджики, так что мне хватало взгляда, чтобы понять, кого как зовут; представляться не было необходимости. Тэсигавара подошел ко мне вместе с Томохико Кадзами – похоже, они дружили.
– Хорошо, спасибо большое, – ответил я и кинул небрежный взгляд на парту Мей Мисаки. Следующий урок должен был вот-вот начаться скоро, но ее все еще не было. И…
Лишь тут я заметил нечто странное.
Ее парта, задняя в ряду у окон, была совершенно не такой, как все остальные парты в классе. Она была невероятно старой.
7
На большой перемене я задавил голод стремительной атакой.
Народ повсюду кучковался – мальчишки между собой, девчонки между собой – все сдвигали парты и обедали вместе; однако я не смог заставить себя присоединиться к какой-нибудь из компаний и умял сготовленное бабушкой бэнто
