— Стопроцентный апельсиновый вкус, — сказала она, выставляя перед оперативником бумажную упаковку.
— Спасибо, — он открыл упаковку и налил себе полный бокал золотистого напитка.
— Так вот, вся эта молодежь, в комнате которой очень подозрительно пахнет, и виновата. А тот парень, их дружок, перебрал с наркотой. Как определяют у них — передозняк, причем довольно крутой. Эксперты говорят, сумасшедшим надо быть, чтобы принимать внутрь такие дозы.
Журавленко поглощал сок и смотрел на городской пейзаж за окном, любуясь им, как Ниро Вульф своими орхидеями. На лице его застыла снисходительная улыбка всезнайки, который до поры до времени просто не считал возможным раскрывать перед всеми, что на самом деле он знает разгадку всех тайн.
— Кузьминчуки пока задержаны и будут сидеть до выяснения обстоятельств дела… Ну, может, под подписку о невыезде, — небрежно добавил Журавленко.
— Но их же не было в комнате, когда было совершено преступление!
— Скорее всего они подсунули ему наркотик, а потом, чтобы все было правдоподобно, устроили провокацию с вызовом полиции нравов, чтобы их забрали.
Лариса скептически повела губами.
— Ну, а они-то сами что говорят?
— А ничего. Ничего не знаем, мол… Очень удивились, когда им сообщили обо всем этом…
— Но какие у них мотивы убивать, во-первых, наркодельца Мячика у себя в квартире? И, во-вторых, своего дружка травить — тоже у себя! Зачем так грубо-то подставляться?
— А порой убийства совершаются незапланированным способом! — усмехнулся Журавленко. — Это только в книжках да в кино все спланировано до мельчайших деталей, а убийцу находят по нечаянно брошенному окурку. В жизни все проще.
— Ну, может быть, — не стала спорить Лариса. — Однако все равно мотивов отравлять своего друга у них не было.
— Это как сказать, — парировал Журавленко. — Наркоманы тем и опасны, что непредсказуемы в своем поведении. Не знаешь, что им приспичит в тот или иной момент.
— Абсолютно правильно, — неожиданно поддержала оперативника только что вошедшая в кухню с чайником Маша Соколова. — Я их очень боюсь…
— Правильно делаете, — торопливо согласился с ней Журавленко. — А вот вы, милая девушка, что можете сказать про Кузьминчуков? Замечали вы у них когда-нибудь нездоровые склонности, видели ли в состоянии наркотического опьянения?
— Да они всегда как пьяные! И не поймешь, что у них там в голове бродит! Все пристают, пристают… А этот их друг, ну, тот, кто вчера-то умер… Вообще какой-то ненормальный, со своими словечками.
