— Чего? — не понял Абрамцев и нахмурился.
— Не беспокойтесь, это она так шутит, — попыталась сгладить неуместную откровенность подруги Борисова. — Ей лишь дай повод выпить.
Тут дверь в гостиную открылась, и оттуда высунулась мужская голова с короткой стрижкой. По достаточно глупой улыбке и раскоординированным движениям можно было понять, что мужчина пьян и находится в той стадии, когда достаточно двух рюмок, чтобы он свалился окончательно.
— Меня зовут… Илюха, — фамильярно заявил он.
— Это мой любимый мужчина! — обняв парня за плечи, гордо заявила Ардабацкая. — Видите, какой он классный, товарищ директор!
Лариса снисходительно улыбнулась.
— Очень за тебя рада, — сказала она.
В гостиной вовсю гремела музыка и работал телевизор. На столе действительно было множество выпивки и еды, причем, как отметила Лариса, довольно высокого качества.
Когда гости уселись за стол, первым делом им предложили выпить. Они сочли за благо отказаться. Лариса сослалась на то, что она за рулем, а Абрамцев — на свое плохое самочувствие.
— Павел Николаевич! — капризным тоном обратилась к нему Борисова. — Почему вы не хотите со мной выпить?
И вдруг продолжила нарочито плаксивым тоном:
— Меня все бросили! Не хотят со мной общаться, грозятся всякими гадостями… Ну почему я такая несчастная?
И картинно заплакала, словно маленькая девочка из какой-нибудь средней группы детского сада.
— Ариночка, ты на себя клевещешь, — с трудом выговорил Илюха, наливая себе очередную рюмку. — Я тебе не верю.
— Ну и не верьте, — сразу же повеселела Борисова. — А я все равно буду водку пить!
— Кто же запрещает? — широким жестом отреагировал на это Илюха. — Я завсегда пожалуйста.
И наполнил рюмку Арины водкой. Когда первый тост был поднят, Лариса тронула Борисову за рукав и серьезно сказала:
— Арина Васильевна, мы действительно приехали по делу, и по очень серьезному. Вполне возможно, что очень скоро сюда приедут люди с отнюдь не дружескими намерениями.
— Ну и пускай едут, — беспечно ответила Борисова. — Мы всегда будем рады… — она пощелкала пальцами, находя подходящее слово, — типа… к черту послать!
— Это хорошо, — спокойно сказала Лариса. — Только меня интересует еще один вопрос, на который, как мне сдается, вы знаете ответ.
— Это какой же?
— Мы можем поговорить тет-а-тет?
— Конеш-шно, — Борисова ослепительно улыбнулась и взяла со стола пепельницу и пачку сигарет. — Пройдемте в другую комнату.
И они прошли через маленькую проходную комнату, в которой, закрывшись одеялом с головой, спала ее дочь Маша, в дальнюю комнату. Лариса невольно покачала головой, когда увидела, в каких условиях приходится жить ребенку, — мать любила раскованный ночной образ жизни.
