— Звонили те люди, москвичи, — тускло и устало сказала она. — Сказали, что если я не расплачусь с ними, то…
Она неожиданно всхлипнула.
— Да говори же ты! — Лохман уже не мог дальше сдерживаться.
— Они угрожали моей дочери, — сквозь слезы произнесла Удальцова.
— Но она же у твоих родителей, в Шабалове…
— Они продиктовали мне адрес родителей сейчас в трубку. Так что от них не спрячешься…
Катя убрала руки, скрывавшие ее лицо, и заплаканными глазами уставилась в потолок. Она сидела прислонившись к стене и, казалось, молилась богу.
— Спокойно, спокойно, — говорил Лохман, расхаживая взад-вперед по прихожей. — Все образуется…
— Чего спокойно-то? — вдруг очнулась Катя. — Надо ехать, куда задумали. Я из нее все вытрясу! Ведьма гребаная!
Удальцова встала и решительно направилась к двери. Лохман двинулся вслед за ней. Он выключил свет, и они вышли вдвоем в темный подъезд.
Они вышли во двор дома. Вокруг царила ночь, только редкие автомобили оживляли ландшафт. Снег падал большими хлопьями, и все, казалось бы, говорило о том, что такая ночь создана не для криминальных разборок, а для романтических свиданий. Эта ночь, казалось, манила влюбленных выйти на вершину холма, с которого открывалась панорама города, и наблюдать ее, сквозь пелену снега угадывая, каким зданиям там, внизу, принадлежат огни. А потом повернуться друг к другу и слиться в длительном поцелуе. И пусть снежинки липнут к губам, волосам, щекам…
Однако подобным романтическим мыслям не было места в воспаленном мозгу Виктора Лохмана и Кати Удальцовой. Ими владел охотничий азарт. Жажда наживы, мести, попытка отстоять свое место под солнцем. Именно это заставило их выйти ночью из дома.
К тому же их отношениям, которые, по сути дела, возникли на обломках их старой любви, не был свойствен романтизм. Скорее это были прагматические отношения партнеров. И к этому примешивалось еще и чувство некоторой ущербности. И Виктор и Катя осознавали, что их партнеры в свое время их же и обманывали, и ими манипулировали. И Борис, и Арина были более сильными и уверенными в себе личностями. И сейчас неудачливые любовники хоть и с запозданием пытались взять реванш.
Виктор подошел к своей старенькой «шестерке» и открыл дверцу. Катя, презрительно взглянув на его автомобиль, запахнула полы пальто и осторожно уселась на переднее место.
— Эх, Витя, как у тебя здесь холодно, черт возьми!
— Понятное дело — машина стояла на улице столько времени! — отозвался Лохман.
