— Сейчас не надо, — попытался остановить ее Лохман. — Слишком много шума будет, если ты имеешь в виду крайние варианты.
Где-то с полминуты Лохман и Удальцова пристально смотрели друг на друга. Они прикидывали в уме, можно ли доверять друг другу и насколько уместным будет тот шаг, который Лохман дипломатично охарактеризовал как «крайний вариант».
— Когда же ты считаешь это лучше всего сделать? — холодно спросила Удальцова, наливая себе водки со спрайтом.
— Чуть позже, лучше даже завтра.
— Никаких завтра, едем прямо сейчас! — упрямо заявила Удальцова.
— Сейчас не надо, необходимо все обдумать.
— Что обдумывать-то? Все ясно как божий день. И теперь понятно, кто виноват в его смерти… Боже мой! Какая же я была дура! — Удальцова схватилась за голову.
Лохман, совершенно ошарашенный словами своей любовницы, налил себе водки и выпил. Где-то минуту они молчали, напряженно обдумывая ситуацию.
— Не может быть, — произнес Лохман наконец, нервно закуривая сигарету.
— Что не может быть? — тут же отреагировала Катя.
— Это я так, — рассеянно ответил Виктор. — Мне, наверное, надо принять ванну. Ты разрешишь это сделать?
— Да, пожалуйста, — пожала плечами Катя.
И в наушниках надолго воцарилось молчание. Лариса с Абрамцевым долго не решались заговорить друг с другом. Молчание первым нарушил он.
— Мне кажется, что в деле появляется новый подозреваемый, который долгое время рассматривался нами как жертва.
— Ты об Арине? — задумчиво спросила Лариса.
— Да, о ней, сердечной, — последнее слово Павел произнес с сарказмом. — Вся эта история с похищением и изнасилованием, по правде сказать, очень мутная. Похоже на то, что она сама себе готовила алиби. Да и Лохман как-то странно ведет себя в разговоре с Катей.
Лариса ничего не ответила, она сняла наушники и положила их на переднюю панель автомобиля.
— Уши устали, — призналась она.
— А я устал от другого, — вздохнул Абрамцев. — От лицемерия и продажности. Ведь Витек, елки-палки, а! Дружбан, блин… А Арина!
Абрамцев гневно сжал кулаки и был готов стукнуть ими изо всех сил по «бардачку». На его лице отразились смешанные чувства сожаления, презрения и ненависти.
— Борис, конечно, был далеко не ангелом, — продолжил свой монолог он. — Но эти двое… Что одна, что другой. Неужели все правда и виновата Арина? — он посмотрел на Ларису, но та лишь пожала плечами. — И неужели они сейчас поедут ее убивать?
Лариса снова никак не отреагировала на тирады Абрамцева. Он же не понимал, как это люди, которых связывал не один год дружеских и любовных отношений, могут вот так запросто из-за каких-то дензнаков отправить друг друга на тот свет.
