Что-нибудь горячее внутрь, это сейчас будет готово. Пожалуй, мне и самой не мешает выпить чашечку, отличная штука — глинтвейн.
— Пролил? Это ничего, я все сейчас вытру, давай я тебе помогу. Может быть, все-таки вызвать неотложку? Ну, не упрямься! Ну хорошо, хорошо.
Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего. Эк его трясет. Что бы еще сделать? Обтереть его спиртом? А что, это мысль. Спирта нет, есть бутылка водки, почти год стоит запечатанная, никак не находилось ей применения, вот и нашлось. Да, но ведь его придется тогда раздевать догола, не в одежде же обтирать? Ну, ничего страшного, представлю себе, что это мой сын. Ишь, пытается сопротивляться и зубы стиснул, очень больно ему, наверное.
— Саша, Саша, успокойся, ну, успокоился? Пойми, мне надо обтереть тебя спиртом, то есть водкой, а для этого надо сначала тебя раздеть. Я спрашиваю тебя: ты что, лежал на земле? Так я и думала. Долго? Сколько времени ты пролежал? Примерно полчаса? Ну, это еще ничего, а не больше? Не знаешь? Ну вот, я почти тебя раздела. Нет, трусы тоже надо снять, тем более что они насквозь мокрые. Ну что, право, за церемонии, думаешь, я никогда мальчишек голышом не видела? Теперь начну тебя обтирать, постараюсь делать это поосторожнее, ну а ты потерпи, если будет больно. Чем я буду тебя обтирать? Странный вопрос — руками, конечно, это удобнее всего. Ничего, ничего, терпи, ты уже большой мальчик, вот так, вот так, молодец! Теперь давай я на спину тебя переверну, ну как же не надо? В чем дело? Стесняешься? Не стоит, это все ерунда, дела житейские, как любит говорить Карлсон. Если так стесняешься, то просто закрой глаза.
Все, кажется, уснул. И дрожать перестал, помогло обтирание, да и вторая чашка глинтвейна, надо думать, свое дело сделала. Бог даст, все обойдется и он не разболеется. Ну надо же, трусы не давал снять, стеснялся, бедняга, впрочем, с этим-то как раз все понятно. Но вот то, что творится со мной, мне непонятно вовсе. Хорошо, если он ничего не заметил, а то ведь и со стыда можно сгореть, попробуй докажи потом, что ничего не хотела! Непонятно, почему этакое со мной происходит и почему именно сейчас, ведь никогда же ничего подобного не испытывала. Вот старая перечница, и чего это меня так разобрало, не понимаю? Рефлексы, физиология — это более-менее ясно, но почему столько лет они спали и вдруг проснулись при виде этого мальчика? Просто уму непостижимо, так не должно быть. А интересно, можно ли настолько контролировать свое тело, чтобы ничего подобного не ощущать? Ладно, хватит сокрушаться, уже три часа ночи, давно пора спать, пойду посмотрю, как он там, и на боковую. Утром зайду к Светке, попрошу его посмотреть, она ведь врач, а то мало ли что.
