Вестям о мертвых срочность необязательна. К середине января сообщение о торпедирования «Ванцетти» достигло Архангельска и легло на стол начальника пароходства. Он сразу вспомнил, с каким тяжелым чувством отправлял несчастный лесовоз в этот рейс. В мирное время под суд пошел бы за то, что выпустил аварийное судно — корпус помят льдами, котлы дышат на ладан, при встречном ветре и волне ход, по словам капитана, падал до полутора узлов. Он сразу вспомнил капитана-дальневосточника: еще молодой, но уже начавший полнеть и лысеть, фундаментально-медлительный. Вспомнил его фразу, произнесенную с каким-то ледяным спокойствием: «Ванцетти» в любой момент может оказаться беспомощным, как разбитый параличом старик…»
* * *
Во Владивосток пакет из наркомата пришел в конце второй декады января, в тот момент, когда начальник пароходства и заместитель по кадрам обсуждали проблему — как наскрести команду для очередного уходящего в рейс судна.
— Что, неприятности? — озабоченно спросил кадровик, увидев как помрачнело лицо начальника.
Тот, не выпуская страничку из рук, подошел к карте, поставил крестик в Баренцевом море, сказал с горечью:
— Вот здесь торпедировав «Ванцетти». Две недели назад. Черт, а я хотел сберечь Веронда для флота. Он ведь все пороги обил, требуя отправить его в действующую армию. Видишь ли, считал, что больше пользы принесет, командуя торпедным катером. Готов был даже идти в морскую пехоту.
Архангельск. 20 декабря 1942 года
В этот день «Ванцетти» еще стоял у бревенчатой стенки лесобиржи. Запорошенный снегом, вмерзший в лед, без единого огонька, лесовоз казался покинутым командой до далекой весны, когда в океане утихнут свирепые зимние штормы, по реке с громом и треском пройдет ледоход.
Но пароход жил. На лед спустились четверо и пошли гуськом через Северную Двину в город. Пройдя с полкилометра, пролагавший путь массивный, двухметрового роста матрос остановился.
— В тайге проще ходить, — сказал он. — Погодим маленько. Где тут какая сторона? Где ж та хренова вешка? — Он включил фонарик, и конус синего света заметался по сугробам.
— Быстрее ищите, Машин, — недовольно отозвался капитан, шедший за ним след в след. — Двинемся на звук.
— Его же ветром сносит в таку метель. Вешка нужна, — упрямо повторил матрос.
— Есть вешка! — неожиданно воскликнул радист Рудин: в голубоватом круге чернела верхушка елочки.
— Ну, маркони, ну, нанайский глаз, — повеселел Машин, — тебе не морзянку ключиком стучать — белок в тайге бить!
