— Если он нас преследует, то это я ему нужна.
— Не говорите глупости! Выходите же! — Резерфорд снова протянул ей руку, но она забилась в дальний конец сиденья.
— Он уже близко, милорд! — крикнул кучер. — Нужно ехать!
— Пусть она остается, Резерфорд. Иначе все погибнем! — С этими словами леди Резерфорд бросилась за высокие кусты самшита и скрылась из виду.
— Хорошо, — пробормотал граф и шагнул в карету. — Гоните в Гайд-парк! — крикнул он кучеру и захлопнул дверь. — Там, на открытом пространстве, ему за нами не угнаться.
Фелисити посмотрела на Резерфорда.
— Милорд, если он преследует вас, то это из-за недоразумения, связанного со мной. Я в этом уверена.
Карета рывком тронулась с места и покатилась вперед, стремительно набирая скорость.
— В таком случае вы должны рассказать мне об этом недоразумении, мисс Лайтфут.
— Прошу меня простить, милорд, но я не могу. — Взгляд Фелисити опустился на пол и снова поднялся на графа. — Это личное.
Грант, смирившись, велел извозчику остановиться, когда карета графа влетела в ворота Гайд-парка. Юркая лошадка на городских улицах творила настоящие чудеса, удивляя Гранта, но на открытом пространстве ей было не по силам тягаться с парой прекрасных жеребцов Резерфорда.
Он велел извозчику ехать на Гроувенор-сквер, откинулся на подушку сиденья и задумчиво покрутил в пальцах жемчужное ожерелье.
Он проиграл. Было безумием очертя голову гнаться за каретой графа и подвергать опасности всех.
Фелисити решит, что он тронулся умом, как, по рассказам Присциллы, случается с некоторыми заключенными от безысходности и плачевных условий содержания.
Теперь Фелисити будет его бояться… Никогда не примет его любовь.
И винить в этом можно только самого себя.
Резиденция Синклеров,
Гроувенор-сквер
Раздалось три отчетливых удара дверного молоточка, прежде чем Грант вспомнил, что Поплин был отправлен за покупкой угля, и сообразил, что открывать придется ему самому. Встав с дивана, на котором он вот уже третий день оплакивал потерю возлюбленной, Грант побрел на зов.
Открыв дверь, он с изумлением увидел Фелисити. На плечах ее сверкали капельки дождя. Чемоданчик стоял тут же, на пороге, рядом с грязными рабочими башмаками, в которые девушка была обута. Он бросил взгляд дальше, на мостовую в лужах, и не увидел экипажа. По сути, на площади из-за проливного дождя вообще никого не было.
Грант снова посмотрел на Фелисити. Господи, возможно ли это?! Он спит и видит сон или его милая на самом деле простила бездушие, с которым он относился к ней с того самого дня, когда она впервые оказалась в его доме?
