Спустя два дня
После горячей ванны Поплин помог Гранту одеться и спуститься в гостиную.
— Если вам что-нибудь понадобится или если вы захотите вернуться в спальню, звоните.
— Я могу сам ходить, Поплин.
— Да, милорд, — ответил слуга, ставя рядом с ним серебряный колокольчик. — Вот колокольчик.
— Поплин? — Грант поманил его к себе.
— Да, милорд. — Старик повернулся. — Принести вам чаю?
— Нет. — Грант заговорил вполголоса. — Посылка. Ее доставили?
— Да, милорд. Ящики снесли в подвал.
Грант улыбнулся, впервые за несколько дней.
— Спасибо, Поплин. Когда увидите Локлена, попросите, пожалуйста, его зайти в гостиную.
Поплин кивнул и ушел, встретившись в дверях с Присциллой, которая как раз входила с пачкой писем. Она села рядом с Грантом, но ничего не сказала.
— Что это? — Он указал на письма.
— Счета к оплате. — Девушка помахала бумагами у него перед лицом. — Я подумала, раз ты не можешь ими заняться, я сама это сделаю.
— Вообще-то я и сам могу. Я просто не обращал на них внимания последние несколько недель, вот и все. Присцилла, у нас нет денег, — помолчав, добавил он.
— Да? Тогда, если мы не можем позволить себе купить газету, где ты взял три тысячи фунтов? — Она бросила письма на стол, развернула одно из них и вручила ему. — Ты купил дюжину серебряных кубков и четыре ящика вина… В то время, как к нам приходят сборщики долгов и чуть не убивают тебя, между прочим!
Грант поежился.
— Я купил за день до этого… В кредит.
— Это при том, что мы уже в долгах как в шелках!
В двери появился Локлен.
— Тебе что-то нужно, Грант? Поплин сказал, ты хотел меня видеть.
Присцилла сложила на груди руки.
— Может быть, кубки и вино в подвале имеют отношение к плану, о котором ты упоминал за столом несколько дней тому?
Лицо Локлена просветлело.
— Вино? У нас есть вино?
— Есть, — вставила Присцилла. — Открыв этот договор и узнав, что нам что-то привезли, я обыскала дом. Сходи сам посмотри, Локлен. Кубки действительно прекрасны. Жаль, что их придется вернуть.
— Боюсь, что моя слабость сильнее меня.
В комнату с чашкой чая вошла Фелисити. Поставив ее на стол рядом с серебряным колокольчиком, она сказала:
— Слабость? Я думала, вам сегодня стало лучше.
— Он говорит о другой слабости, — сказал ей Локлен. — Грант говорит о своем грехе… Об обжорстве… Или, вернее, о потребности в излишествах. — Фелисити непонимающе пожала плечами. — Нас называют «Семь Смертных Грехов» не только потому, что нас семеро.
Фелисити посмотрела на Гранта, надеясь услышать объяснение от него.
