Локлен встал и усадил сестру на место.
— Присцилла, ты же знаешь, почему Грант не хочет, чтобы Фелисити выходила в свет.
Присцилла крепко сжала губы, голубые глаза ее сверкнули в свете люстры, как дуэльные клинки.
Киллиан, похоже, полностью сосредоточился на раскладывании кусочков моркови ровными рядами у себя в тарелке.
— Да, мы поженились случайно; тем не менее, мы теперь муж и жена. И хотя все в этой комнате, кажется, знают, почему мой муж не хочет, чтобы я показывалась в обществе, — Фелисити впилась глазами в Гранта, — мне это неизвестно, и я хочу услышать объяснение.
— Придется ей рассказать, Грант. — Локлен оттолкнул тарелку с вареной говядиной, к которой не притронулся.
Грант поймал тарелку за край и быстро придвинул к себе. Наколов кусочек мяса на вилку, он произнес:
— И расскажу. После ужина.
Фелисити проголодалась, но ждала, пока Грант наконец доел и пригласил ее пройти в гостиную. О, ей подали много еды, в том числе, судя по запаху, какое-то блюдо с гнилой рыбой, но она не смогла заставить себя притронуться к стряпне миссис Уимпол. То, как Грант проглотил свой ужин, а потом еще и порцию Локлена, поразило ее. Казалось, его аппетит не знает границ, и все же на его мускулистом теле не было даже намека на жир.
Фелисити прошла следом за Грантом в гостиную и, когда он показал на шелковый диван перед большим окном, села, чинно сложив руки на коленях.
Взгляд Гранта на какой-то миг задержался на диване, и Фелисити решила, что ее муж хочет сесть рядом, но он, видимо, передумал и остался стоять перед ней.
Девушка надеялась, что объяснение не будет слишком долгим, ибо при необычно высоком росте Гранта Синклера встретить его взгляд можно было, только сильно запрокинув голову. У нее уже начала болеть шея.
Впрочем, скоро, к ее облегчению, он понял, что находится слишком близко к ней, и начал прохаживаться по гостиной, по какой-то причине старательно не выходя за пределы роскошного обюссонского ковра.
Грант то замедлял, то ускорял шаг, нервно проводя руками по волосам, — видимо, готовился к речи.
Пока он метался по комнате, Фелисити наблюдала за ним. Откровенно говоря, для нее не имели значения причины, по которым он не желал, чтобы она показывалась на публике. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он хочет расторгнуть брак, прежде чем слухи о нем расползутся по Лондону. На его месте она бы потребовала того же от своей нежеланной супруги.
Только она не была на его месте.
