— Вы что, не читали сегодняшних газет?
— У меня нет времени на газеты.
— Где вы были прошлой ночью?
— Везде. А что за дела? Джулия сделала что-то?
— Где «везде» вы были между часом и тремя часами прошлой ночью?
— Я сидел на одном месте с полуночи до около половины пятого, когда мы завязали.
— Завязали что? Если это не слишком деликатный вопрос?
— Играть в покер. Я и четверо других ребят, мы засиделись за игрой прошлой ночью. Так для чего вам все-таки нужно это знать?
— Джулия Грант была убита прошлой ночью, — сказал я ему.
«Бабочка» рывком подпрыгнула на его шее, и рот неожиданно открылся, как будто внутри у него лопнула жила.
— Убита! — обреченно повторил он. — Убита… Джулия?
— Если хотите налить себе выпить, то я не против, — сказал великодушно. — Можете и мне налить.
— Убита! — Он плюхнулся в кресло. — Никак не врублюсь!
— Зато Джулия уже врубилась, — спокойно заметил я. — А кто играл с вами в покер, вы помните?
— Еще бы! — Он назвал имена четырех игроков и их адреса. Я записал их — у смышленого копа всегда найдется в кармане затупившийся огрызок карандаша.
— Расскажите мне о вас с Джулией, — сказал я. — О ваших свиданиях.
— Она была славная дамочка, — сказал он дрожащим от волнения голосом. — Очень славная. Она приглянулась мне, я приглянулся ей. Вот как было дело. И зачем кому-то понадобилось ее убивать?
— Все успевают опередить меня с моим вопросом, — сообщил я. — Значит, вы приглянулись друг другу. Чем?.. Тем, что гонялись друг за другом с топорами?
— Это не смешно, приятель. У нас правда была такая любовь!
— Ну, ясно… до гробовой доски.
Он вынул изо рта мятый окурок и вставил туда мятую сигарету. Потом зажег спичку трясущимися руками.
— Не могу понять, кому нужно было убивать Джулию, — сказал он. — Она была такая классная девчонка, такая классная! Где это случилось?
— На Лысой горе.
Сигарета выпала из его губ на пол. Он нагнулся и поднял ее.
— В поселке этого придурка — Учителя?
— Именно.
— Я ей говорил, чтоб держалась от этого места подальше, — проворчал Вейсман. — Я предупреждал ее, что кривляние в этом обезьяннике до добра не доведет.
— Значит, она вас не послушалась. Она когда-нибудь заводила разговор о своем увлечении?
— Еще бы, да она вконец помешалась на этом солнцепоклонстве! Я говорил ей, что это облапошивание дураков, но она меня не слушала.
— Очень жаль, — сказал я. — Ну, поскольку свидание ваше теперь отменяется и идти вам некуда, может быть, расскажете мне все, что знаете. Начиная прямо с вашей первой встречи.
