Более поздняя герметическая школа была основана на доктринах Гермеса, которые вначале получили распространение у эклектиков Александрии, а впоследствии и среди арабов, и, наконец, по прошествии мрачного периода средневековья, вернулись в Европу, где приобрели почти исключительно химическую терминологию и интерпретацию. Различие между философской и алхимической школами оказывается скорее кажущимся, чем реальным, однако для алхимиков средневековья Гермес несомненно был тем, кто занимался превращением металлов, а не спасителем человечества.
Тысячи душевно искренних и честных людей строили в своих домах печи и становились жертвами неистовой и коварной страсти. Так в Праге образовалась даже целая улица «добывателей» золота из домов, в которых жили алхимики. Человек, навсегда возвысивший бренное настоящее над божественным будущим, кипятил и перегонял, выпаривал и конденсировал, сбраживал и разлагал на составные части практически каждое вещество, доступное для восприятия, в надежде на то, что по какому-то удивительному произволению он сможет обнаружить в своей печи кусок чистейшего золота. Сотни авторов призывали на помощь герметических богов, а в результате издавались книги со множеством химических формул, приписываемых Гермесу, на которые сразу же набрасывалась алчущая богатства толпа.
Началось все это, вероятно, с того самого момента, когда некий химик-философ обнаружил, что за химической терминологией могут скрываться секреты регенерации человека. Так, золото символизировало Дух, или Бога; семь неблагородных металлов соответствовали силам семи правителей; реторта была человеческим телом; огонь означал дыхание, а терзаемые химикаты, бурлившие в колбах, вполне отражали тревожное состояние человека. Однако, как только идея облекается в символическую форму, всегда оказывается, что определенной части человечества не хватает проницательности, чтобы за рисунком разглядеть нечто реальное. В результате герметическая наука была низведена до неистовых попыток открыть «порошок превращения», эликсир жизни и философский камень.
По заявлению некоего алхимика, одна крупинка этого порошка позволила бы путем превращения металлов получить чистейшее золото, весом в сто тысяч раз превосходящее вес самой крупинки. Однако его читателям не под силу было уразуметь, что под порошком подразумевалась мудрость, одна крупица которой способна преобразовать все невежество в мире. Не сумели они также понять, что философский камень служил символом знания, великого чудотворца, а эликсиром жизни была истина, обновляющая все сущее. Весьма прискорбно, что в этом никак нельзя избежать неправильных толкований, но таковы факты, что, если великие истины открываются ограниченным умам, они неизбежно будут извращены. Таким образом, в средневековой литературе слово «герметический» фактически следует понимать как «химический» или, что более правильно, относить его к философии в переводе на язык химии.
