Следующая попытка тоже закончилась короткими гудками. Он выждал какое-то время, предпринял еще одну. Трубку сняли.
Едва раздался первый гудок, она рявкнула:
— Да? — В этом коротком слове в полной мере передала переполняющее ее раздражение.
— Это я.
— Какой сюрприз.
— Что-то не так?
— Кто-то позвонил в дверь, и свистел чайник, а когда я наконец добралась до телефона и сняла трубку, то услышала длинный гудок.
— Я звонил долго.
— Как мило с твоей стороны. Я положила трубку и только отвернулась, как раздался новый звонок. На этот раз я схватила трубку еще до того, как телефон замолчал, чтобы услышать короткие гудки.
Келлер объяснил, что нажал кнопку повторного вызова, а потом понял, что из этого ничего не выйдет.
— Да все бы вышло, потому что номер ты сразу набрал правильно. Я догадалась, что это ты, нажала звездочку, шесть, девять. Но уж не знаю, каким телефоном ты пользовался, но звездочка-шесть-девять не сработала. Механический голос сообщил мне, что обратные вызовы на твой телефон блокированы.
— Это мобильник.
— Больше ничего не говори. Привет. Где ты?
— Здесь. Ты говоришь «больше ничего не говори», и…
— Это я про связь. Скажи мне, что все в порядке и ты едешь домой.
— Я только что приехал сюда.
— Этого я и боялась. Как погода?
— Жарко.
— Не здесь. У нас обещают снег, но предупреждают, что его может и не быть. Ты звонишь, чтобы сообщить о приезде?
— Точно.
— Очень приятно слышать твой голос, и я люблю поболтать, но ты же говоришь по мобильнику.
— Совершенно верно.
— Звони в любое время. Твой звонок мне всегда в радость.
Келлер не знал, какова плотность населения в «Сандаунер эстейтс» в пересчете на один акр, хотя предполагал, что получить достаточно точный ответ труда не составит. Территория была достаточно большой, раз на ней разместилось поле для гольфа на восемнадцать лунок и количество частных домов, достаточное для того, чтобы оплачивать поддержание инфраструктуры на должном уровне.
Территорию огораживала стена из саманного кирпича высотой в десять футов. Келлер предположил, что продавать дома в поселке, или гольф-клубе, который называется «Сандаунер эстейтс», конечно же, проще, но смотрелось местечко как укрепленная крепость, которой, естественно, куда в большей степени подходило название «Форт-Апачи».
Он объехал гольф-клуб пару раз, убедился в наличии двух ворот, одних — на востоке, других — на юго-западе. Припарковался так, чтобы держать под наблюдением юго-западные ворота, но выяснил лишь одно: каждый автомобиль, въезжающий или выезжающий, останавливался, и водитель общался с одетым в униформу охранником. Может, ему показывали пропуск, может, он звонил, чтобы убедиться, ждут ли гостя, или у всех, кто сидел в автомобиле, снимали отпечатки пальцев, а у мужчин брали образцы спермы. Точно сказать Келлер не мог. Во всяком случае, точка, где он устроил наблюдательный пункт, такой возможности не предоставляла. Но в одном сомнений у него не осталось: просто так подъехать и убедить охранника пропустить его на территорию под надуманным предлогом не удастся. Люди, сознательно поселившиеся за толстой стеной, которая высотой чуть не вдвое превосходит их рост, рассчитывали на высокий уровень безопасности, и охранник, если не обеспечивал такой уровень, давно искал бы себе новую работу.
