Некомпетентное вмешательство же советских политических руководителей в стратегические и оперативно-политические вопросы «затрудняло проведение в жизнь наиболее целесообразных решений и способов действий, вынуждало наших военачальников тратить огромные усилия на преодоление искусственно создаваемых кризисных ситуаций и трудностей, затрудняло полную реализацию их полководческих способностей». Тот же Жуков за излишнюю настойчивость и стратегическую инициативу уже в июле 1941 г. лишился поста начальника Генштаба. Как справедливо пишет современный американский историк У. Спар, не всегда его гениальные озарения (добавим: как и других наших полководцев) востребовались политическим руководством.
Невозможно в связи с этим обойти личности Сталина. Это тем более необходимо, что он сам носил маршальские погоны (не имея до того ни единого воинского звания — каково!), любил, когда об этом вспоминали, особенно в сравнении с лидерами стран-союзников (наша печать так и сообщала: «президент Рузвельт, маршал Сталин и премьер-министр Черчилль»), А с Победой принял звание Генералиссимуса Советского Союза, специально учрежденное «под него».
Выполнение Сталиным функций Верховного Главнокомандующего было крайне противоречивым, как, впрочем, и вся его деятельность во время войны. Сильные стороны вождя — редкая память, умение быстро вникать в суть сложных военно-политических вопросов и подчинять интересам политики решение экономических и стратегических проблем, сильная воля и твердый характер основательно работали на победу. Например, Черчилль был поражен, насколько быстро, буквально «молниеносно» «русский диктатор» раскрыл суть показанного ему плана «Торч» по высадке союзников в Северной Африке, над которым «мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев».
Однако Сталин нередко превращал политику в самоцель и не всегда учитывал при этом военно-стратегические соображения. Скажем, в 1942 г. по следам успешной Московской битвы он, вопреки точке зрения Жукова и мнению Генерального штаба, настоял на плане стратегического наступления на всем протяжении советско-германского фронта, хотя сил и средств у Красной Армии для этого не было. Подобный авантюризм обернулся тяжелыми поражениями в районе Любани, в Крыму и под Харьковом и утратой завоеванной было стратегической инициативы. На деятельности Верховного отрицательно сказывалось отсутствие систематизированных военных знаний и боевого опыта.
