По мнению некоторых работников Главной военной прокуратуры (В. А. Бобренев, Л. М. Заика), которым довелось заниматься реабилитацией жертв репрессий, Ворошилов увидел в НКВД союзника, который помог бы ему (и в самом деле помог) устранить с дороги (и вообще из жизни) более молодых и несравненно лучше подготовленных в военном отношении потенциальных конкурентов. Здесь, на наш взгляд, большая доля истины.
Когда сегодня узнаешь, что органы НКВД располагали компрометирующими данными и на самых ближайших друзей Ворошилова, например, на того же Буденного, невольно задумываешься, а как к ним — знай об этих сведениях — отнесся бы он. Как следует из справки, составленной в июле 1941 г. для наркома внутренних дел Берии, «Буденный еще в 1925 году, после назначения народным комиссаром военно-морских сил СССР Ворошилова К. Е. сблизился с бывшим тогда командующим БВО Егоровым А. И., а в последующие годы с Дыбенко П. Е. (в тот период начальник снабжения РККА) и вместе с ними возглавил антисоветскую организацию правых.
Арестованный Егоров А. И. при допросе 28 марта 1938 года показал: «…Накануне назначения Ворошилова я беседовал с Буденным, который так же, как и я, был резко враждебно настроен к Ворошилову, считая его назначение неправильным, а мое удаление из РККА — ударом и по нему лично».
Егоров показывает о крайнем озлоблении Буденного против Ворошилова, доходившего до террористических высказываний. «Было какое-то озлобление у Буденного в отношении Ворошилова. Дело дошло до такого положения, когда Буденный прямо сказал, что не допустит, чтобы Ворошилов был наркомом и что он готов скорее его убить, чем согласиться с этим назначением… И я, и Буденный относились с большой злобой к Ворошилову… Эти озлобленные настроения Буденного против Ворошилова я использовал для того, чтобы привлечь его на свою сторону в той борьбе, которую я вел против Советской власти».
В те годы, как теперь известно, компромату, касавшемуся Буденного, значения не придали, а в июле сорок первого для каких-либо выводов у Ворошилова руки были коротки…
Объективности ради скажем: были все же и исключения. С 1935 по 1937 г. военным комендантом Москвы служил будущий Герой Советского Союза комдив М. Ф. Лукин. В 1937 г. «за притупление классовой бдительности и личную связь с врагами народа» он получил по партийной линии строгий выговор с занесением в учетную карточку, был снят с должности и переведен в штаб Сибирского военного округа. Когда в 1938 г. его вызвали в Москву, в Комиссию партийного контроля, в здании ЦК Лукин случайно встретил Ворошилова. Узнав об обстоятельствах дела, Ворошилов прямо при Лукине позвонил одному из руководителей КПК Е. М. Ярославскому и попросил внимательно разобраться. Вмешательство наркома обороны оказалось веским — комдива оставили в покое.
