Муж другой внучки Пушкина — Веры Александровны, генерал-майор Мезенцов Сергей Петрович (1866-1938), был адъютантом великого князя Михаила Николаевича, входил в свиту царя. И это определило трагическую судьбу не только его самого, но и двух его детей. Генерала арестовали и в 1938 году расстреляли. В память о нем сделана надпись на тыльной стороне стелы.
Мезенцов Александр Сергеевич (1908-1932), студент Тимирязевской сельскохозяйственной академии, был арестован вместе с отцом-генералом. Измученного, смертельно больного правнука Пушкина выпустили, когда жить ему оставалось несколько месяцев. Хоронить его пришлось при свете факелов, так как предписали сделать это тайно, только с наступлением темноты.
Прелести Гулага познала и дочь генерала Шепелева Наталия Сергеевна (1905-1999). Эту правнучку Пушкина арестовали в начале войны и отправили в Сибирь на лесоповал. Но, к счастью, нашлись люди, которым удалось добиться ее освобождения.
Многие годы Наталия Сергеевна была ответственным хранителем фонотеки Московской консерватории им. П.И.Чайковского.
Старшую дочь генерала, правнучку поэта, Мезенцову Марину Сергеевну (1902-1935) участь ее брата и сестры миновала. Она до самой смерти трудилась в библиотеке Исторического музея.
Вместе с детьми генерала похоронена и их няня, Соколова Анастасия Васильевна (1889-1934).
Здесь же покоятся: муж Н.С.Шепелевой, инженер Шепелев Андрей Михайлович (1901-1942), их сын, праправнук Пушкина, Шепелев Миша (1936-1939), праправнук Пушкина Красенков Павел Евгеньевич (1957-1992), техник-приборист (сын Н.С.Шепелевой от второго брака).
(2-4-14)
Из мемуаров писателя Андрея Белого:
«Любили его без оглядки, всемерно: любили — лучшие лучшими сторонами души; эта любовь охватывала, как пожаром, развиваясь медленно на протяжении восьми лет, по мере того, как он охватывал нас на уроках все большими и большими горизонтами, поднимая перед нами в ответственный возраст пробуждения половой зрелости высокочеловеческий, чистый и прекрасный образ женщины, которую он, старик, нас, юношей, призывал любить под аккомпанемент шиллеровских баллад, нам читаемых; он выковывал веру в мужество и силу человека, крича нам, что «диплом» — ерунда, коли с этим дипломом заблуждает по миру угашенное сознание; он приоткрывал нам тайны театра.
И все это — на своих не сравнимых ни с чем уроках....
он весь: не человек, а какая-то двуногая, воплощенная идея: гениального педагога».
