Эротический и эротизированный перенос | страница 51
Хотя Блюм утверждал, что "анализ обычно невозможен" (70) при злокачественных эротоманиях или тяжелом нарушении эго, он тщательно взвешивал свои терапевтические прогнозы: "Влюбленность в аналитика не является требованием для терапевтического успеха, эротизированный перенос также не всегда служит предвестником аналитической неудачи" (71). Первая половина данного предложения служит намеком на современный ревизионистский взгляд, что полное развертывание регрессивного невроза переноса с его воссозданием инфантильных невротических взаимодействий и полное разрешение этого невроза переноса через истолкование и инсайт более не являются необходимым условием психоаналитического успеха. На языке опасностей контрпереноса Блюм просто повторяет Фрейда: "Контрперенос может отклонять напряжения переноса в разделяемые эротические фантазии или испуганное бегство. Он может укоренять фантазии пациентки и реакции переноса в реальности действительных соблазняющих откликов аналитика. Анализ может зайти в тупик всеохватывающего торможения контрпереносом" (74). В аннотации к работе Фрейда Эйхофф (1987) ссылался на клиническую категорию "пациенток, особо выделяемых Фрейдом, требующих прямого удовлетворения в переносе без элементов виртуальности" (105), — снова подчеркивая отсутствие предохранительного "как если бы" качества. Он полагал, что здесь Фрейд, по-видимому, имплицитно описывал почти "бредовые формы переноса".
Все эти изменения — от истерически-эдипального до предэдипово-оральной требовательности и оральной зависимости; от невротических, к более тяжелым — пограничным и психотическим переносам; от требований любви к мужчине (невротичной) женщиной до более интенсивных требований у более тяжело больных и /или более инфантильных пациентов включения в себя и обладания родителем — можно рассматривать как важные расширения концепций Фрейда в работе о любви в переносе или просто как более точное изображение того, что имплицитно наличествовало даже тогда, хотя более ясно проявилось в ходе последующей научной карьеры Фрейда. Конечно, каждая из больших историй заболевания, описанных Фрейдом, породила значительное количество работ, и основной темой во многих из них было обнаружение свидетельства — уже сделанного доступным Фрейдом, хотя и не классифицированного им явно подобным образом, — указывающего на более тяжелые, чем невротичные (то есть, в большей мере пограничные) аспекты функционирования характера, хотя фокус его интереса был явно сосредоточен на более классически невротических чертах.