В исчерпывающем обзоре Блюм (1973) подчеркивал, что предрасположенность к эротизации переноса как разновидности переноса облегчалась вследствие многих факторов: нарушенных эго-функций (часто, но не неизменно), совращений в детстве, которые действительно имели место, но которые взрослым не удалось подтвердить, соблазняющего стиля защиты, слияния переноса и реальности, важного значения нарциссической и доэдиповой патологии с эдипальным фасадом, частоте чувства "исключительности" во фрейдовском смысле этого слова. Однако он допускает, что эротизированный перенос может быть частью анализируемого невроза переноса и может представлять собой искаженную попытку овладеть травмой посредством активного повторения. Блюм в конечном счете несомненно заключает, что эротизированный перенос может быть закреплен в неадекватном (например, садистическом) контрпереносе, даже если он не порождается таким контрнереносом.
Гительсон (1952), говоря об особой чувствительности к ограничениям, связанным с воздержанием, недвусмысленно указывает на угрозу, которую аналитик может нести для пациента под личиной позитивно принимаемого контрпереноса. Это справедливо, например, если аналитик реагирует на пациента как человек, вносящий в аналитическую ситуацию нечто такое, что для пациента означает повторение старых взаимоотношений — самое главное, в негативных отношениях, — на что указывает раннее незамаскированное появление аналитика в сновидении пациента.
Нейрат (1976) не следует американскому примеру описания такого переноса как эротизированного, а вместо этого классифицирует его как "прямой перенос". Он считает невозможным приравнивать тех анализантов, которые даже на первых сессиях просят чего-либо поесть, требуют прямого сексуального удовлетворения, хотят книг из библиотеки аналитика, немедленно просят аналитика доверить им его детей — короче говоря, хотят, чтобы аналитик здесь и сейчас проявлял самые осязаемые доказательства своей уникальной и несравненной любви, — к второй категории пациентов, к тем, кто после долгого процесса анализа предъявляют те же самые требования, но с элементом виртуальности. Согласно Нейрату, такие случаи являются пробным камнем для анализируемости пограничных пациентов и неврозов характера. Техническая сторона психоаналитической работы с так называемым пограничным пациентом с очень деформированной любовью в переносе убедительно представлена Фонаги (1991) как "эволюционная помощь", подразумевающая активную вовлеченность аналитика в психические процессы пациента с целью реактивации заторможенных — не слаборазвитых — функций, основывающихся на способности учитывать как собственные психические состояния, так и психические состояния других людей.
