лет.
Для хорошо воспитанного человека из публики или неспециалиста — таким является идеально культурный человек по отношению к психоанализу — любовные дела не сравнимы ни с какими другими; они записаны как бы на особом месте, не допускающем никакого другого описания. Если благодаря переносу пациентка влюбилась во врача, то он подумает, что в этом случае для нее возможны только два выхода: более редкий, когда все обстоятельства допускают постоянное, законное соединение обоих, и более частый, когда врач и пациентка должны разойтись и начатая работа, имевшая целью исцеление, должна быть оставлена как нарушенная элементарным событием. Разумеется, мы мыслим и третий исход, который как будто даже совместим с продолжением лечения, — вступление в нелегальные и не рассчитанные на вечность определенные любовные отношения; но этот исход невозможен как благодаря буржуазной морали, так и из-за необходимости соблюдать врачебное достоинство. И все же всякий, обращающийся к врачу за помощью, будет настаивать, чтобы аналитик его успокоил по возможности самым определенным обещанием, что третий исход совершенно исключается.
Вполне очевидно, что точка зрения психоаналитика должна быть совершенно другой.
Возьмем второй вариант выхода из положения, о котором идет речь. Врач и пациентка расходятся после того, как пациентка влюбилась во врача; лечение прекращается. Но состояние пациентки делает необходимой вторую аналитическую попытку у другого врача, тут скоро создается такое положение, что больная чувствует, что влюбилась во второго врача, и таким же точно образом, если она и тут порвет и начнет снова, то в третьего и т.д. ... Этот, несомненно, наступающий факт, являющийся, как известно, одним из основных положений аналитической теории, может быть использован двояким образом: в отношении анализирующего врача и в отношении нуждающейся в анализе пациентки.
Для врача он имеет значение очень ценного указания и хорошего предупреждения против возможного у него контрпереноса[5]. Он должен признать, что влюбленность пациентки вынуждена аналитическим положением и не может быть приписана превосходству его особы, так что у него нет никакого основания гордиться таким "завоеванием", как это назвали бы вне анализа. Об этом никогда не мешает напомнить. А для пациентки создается альтернатива: или она должна отказаться от психоаналитического лечения, или должна примириться с влюбленностью во врача как с неизбежной участью
