— Идите к дьяволу! Ни один человек не поверит вам.
Но произнеся эти слова, Мик ощутил страх — а вдруг это не так, вдруг он ошибается. Бин очень осторожный человек, он никогда не рискует, если заранее не уверен в победе.
— Ведь вы сами устроили весь этот кошмар, не так ли, Бин? И кто-то из моих солдат согласился помочь в этом грязном деле. Кто он?
Бин, игнорируя его вопросы, легко похлопывал по своей сумке, висящей на седле.
— Вам нет необходимости тыкать пальцем в своих подчиненных. Здесь, в этой сумке, все необходимые документы для того, чтобы доказать, что только вы ответственны за все происшедшее. Можете, конечно, отрицать обвинения, если пожелаете, но все равно ваша судьба предрешена. В конце концов, кто поверит предателю, проникшему в федеральные войска? Ты убийца, — его голос перешел в зловещий шепот. — Тебе остается только надеяться на быструю смерть.
Бин обратился к солдатам, стоявшим рядом:
— Арестуйте этого человека! Свяжите его и заткните ему рот кляпом, я не хочу, чтобы он морочил голову нашим бравым ребятам своей болтовней и грязной ложью. Уже утром мы должны отвезти его в тюрьму в Фалтон-Хилл, где его будет судить военный трибунал. К концу этой недели он будет казнен.
— Нет! — выкрикнул Хрипун, все это время стоявший неподалеку. Теперь он шагнул вперед. — Нет! Он не сделал ничего плохого! Это наш капитан, разве же вы не видите? Это наш капитан! — Хрипун выхватил из кобуры револьвер. — Я не позволю вам схватить его. Не позволю! — Он сделал еще несколько шагов и поднял револьвер, твердо держа его двумя руками. — Бегите, капитан! Бегите!
В следующее мгновение Хрипун начал стрелять.
Огайо, сентябрь 1865
— Я думаю, он мертв.
— Да живой он. Он дышит.
— Но я этого не замечаю.
— Абсолютно не важно, замечаешь ты это или нет. Главное, что он дышит.
— Ну-ну.
— Потормоши его.
— Сам потормоши.
— Сейчас твоя очередь.
— Не моя.
— Ты что, боишься?
Мик моргнул, его лицо напряглось от усилия открыть глаза. Черт подери, голова раскалывалась от боли. И горло тоже. Он попытался сглотнуть слюну, но у него не получилось: во рту чувствовалась сухость, язык распух и стал ватным.
Сзади послышались какой-то шум и чей-то испуганный шепот:
— Посмотри, что ты натворил!
— Это не я.
Мик уперся руками в пол и попытался собрать воедино разрозненные обрывки фраз и какие-то смутные образы, которые проносились в его голове. Он должен встать, должен уходить отсюда. Он не может здесь оставаться, иначе его найдут. Он не может…
