Сегодня это могут подтвердить многие.
Мы сидели более часа, а я все никак не мог понять цель нашей встречи, пока неожиданно Фадейкин не задал тот же вопрос, на который мне пришлось отвечать Андропову накануне: почему социал-демократы не возьмут на вооружение методы своих противников и не купят голоса нескольких депутатов. Я без ссылок на автора повторил ответ Бара Фадейкин задумался, а затем предложил:
— Послушай, давай соберем необходимую сумму, получим согласие Центра и не теряя времени будем действовать. Иначе может оказаться поздно, останется лишь, как обычно, кусать локти от досады.
Такой службист как Фадейкин никогда бы не отважился на подобный разговор, не заручившись согласием «сверху».
Теперь все вставало на свои места. Что же касается лично меня, то реализация подобного плана не сулила ничего хорошего. Во-первых, Бар уже высказал свое принципиальное отношение к подобной сделке, и, думается, не отсутствие денег являлось основой занятой им позиции; так что возвращаться к этой теме было бы более, чем навязчиво. Во-вторых, я довольно рано усвоил, что любая комбинация с казенными деньгами — это основание быть подозреваемым в нечистоплотности.
С другой стороны, если Брандт провалится на выборах, недополучив один-два голоса, на меня «спустят всех собак», обвинив, в лучшем случае, в отсутствии идей, инициативы, а в худшем и в трусости.
Рано утром мне позвонил из Москвы человек, занимавшийся организационно-финансовыми вопросами, и сообщил, что в соответствии с указанием начальства он на следующий день отправляется на прием к Косыгину, чтобы получить официальное распоряжение на выделение определенной суммы в валюте. При этом он добавил, что премьер резко отрицательно относится ко всей этой затее и нет уверенности, что поход увенчается успехом.
Тем большим было мое удивление, когда на следующий день я вновь получил приглашение Фадейкина зайти, а он, увидев меня, молча вынул из сейфа портфель с пачками долларов США.
— Есть распоряжение шефа, надо вручить этот портфель, кому следует. Если нужна помощь, ну там, подстраховать в Западном Берлине — мы готовы, если нет, то действуй.
И он ободряюще похлопал меня по плечу.
Зачем понадобился Москве вторичный разговор с Баром на малоприятную для обеих сторон тему, было тогда неясно. Более поздний анализ навел меня на мысль, что Брежневу не доложили в свое время отрицательную реакцию Бара на сделанное нами предложение и затем пытались исправить дело вторичным заходом, придав ему более «конкретную форму».
