Впрочем, Уэбб даже думать не хотел о таких вещах. Он начал складывать бумаги и деньги в чемодан, который, убегая, оставил адвокат. По крайней мере теперь им хватит денег для ведения домашнего хозяйства и для финансирования погони за Херндоном.
Уэбба несколько беспокоило, что он не отправил Фицуоррена в тюрьму, где ему было бы самое место, но на то имелись свои причины: арест и суд затормозили бы дело; кроме того, возник бы вопрос и о полномочиях самого Уэбба. Формально сейчас капитан не находился при исполнении обязанностей, а следовательно, он превысил свои полномочия.
Уэбб усмехнулся. Хорошо еще, что адвокат об этом не знал.
Черт побери! Теперь уже недолго до того желанного мига, когда его карман оттянет солидное денежное вознаграждение и он будет спать на мягкой перине, причем на своей собственной.
Едва Сахарная Энн ступила на веранду, как Фиби выбежала ей навстречу.
— О, идите скорее! — Она схватила Сахарную Энн за руку и втащила в дом.
— Да что случилось? Кто-то заболел? Или ребенок уже…
— Нет-нет. Миссис Триста! Слава Богу! Она открыла глаза и узнала меня, назвала по имени. Теперь она сидит в кровати и ест заварной крем из вазочки. О, она вернулась с того света! Пойдемте, пойдемте скорее. — Смеясь, Фиби потащила Сахарную Энн к лестнице.
Когда новость наконец дошла до ее сознания, Сахарная Энн совершенно неприлично завопила, сбросила шляпу и понеслась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Это была правда, самая настоящая правда. Триста Ла Вин все еще выглядела очень бледной, но уже сама сидела в кровати, опершись на подушки; глаза ее были открыты. Флора, устроившись рядом, кормила ее с ложечки.
— Триста, — прошептала Сахарная Энн. Ее глаза заволокло туманом; она стояла прислонившись к косяку.
— Здравствуй, Сахарная Энн, — еле слышно проговорила старуха скрипучим тихим голосом. Она улыбнулась, и годы, казалось, отступили. — Жаль, что это не земляничное мороженое, а заварной крем. — Она с трудом протянула слабую руку.
Слезы потекли по лицу Сахарной Энн; она подскочила к больной и осторожно взяла протянутую руку.
— Ты меня помнишь?
— Конечно.
Триста откинулась на гору подушек и улыбнулась:
— Я едва могла поверить собственным ушам, когда Флора сказала мне, что ты приехала. Как это замечательно! Я так тосковала по тебе после того, как ты покинула Галвестон. Каждый раз, проходя мимо того кафе-мороженого, я думала о тебе, представляла себе, в какую красивую молодую леди ты превратилась. Повернись, я хочу как следует тебя рассмотреть…
