Сахарная Энн взяла под руку мистера Андервуда, и они вчетвером зашагали к святому месту.
Когда они проходили мимо Люси Маллой Тикнор, Сахарная Энн не отказала себе в удовольствии и ослепительно улыбнулась ей.
— Доброе утро, Люси. Как восхитительно увидеть тебя здесь, моя дорогая подруга. Я жду с нетерпением, когда мы с тобой пойдем в оперу. Мне так приятно, что ты меня пригласила. Заверни к кузине Тристе во вторник, и мы все спланируем.
Продолжая улыбаться онемевшей Люси, Сахарная Энн помахала ей рукой и двинулась дальше. Под взглядами потрясенных прихожан Уэбб провел их в переднюю часть храма.
Сахарная Энн никогда бы не подумала, что кричащая шляпка и броское платье, не важно, насколько они безвкусные, способны вызвать такое волнение окружающих. По правде сказать, с точки зрения самой Сахарной Энн, Флора со своими щедро нарумяненными щеками и начерненными бровями больше подходила для сцены, чем для переднего ряда скамеек в церкви. Но эти люди, должно быть, живут ужасно унылой жизнью, если безвкусная одежда и румяна заставили их так переживать. К тому же Сахарная Энн подозревала, что из всех людей в этой прекрасной церкви у Флоры самое большое, самое любящее сердце.
Когда проповедь закончилась и отзвучал церковный гимн, Сахарная Энн подумала, что им надо поскорее уйти отсюда, и поклялась никогда больше не переступать порог этой церкви.
К сожалению, поскольку они сидели в первых рядах, им пришлось ждать, пока выйдут те, кто находился за ними, и Сахарная Энн принялась оглядывать прихожан, столпившихся в проходе. Одна седовласая матрона, высокая, представительная, поджав губы, презрительно уставилась на Сахарную Энн; затем вдруг ее лицо превратилось в сплошную сладость и она сказала:
— Простите меня, дорогая. Вы показались мне такой знакомой, вот я и пыталась вспомнить, где мы встречались. Вы ведь внучка Маделайн Спайсер, не так ли?
— Да, я Сахарная Энн Спайсер. Мне жаль, миссис…
— Садерн. Миссис Эммет Садерн. Ваша бабушка, упокой Господь ее душу, была моей самой дорогой подругой. Я не видела вас много лет, должно быть, пятнадцать, а то и больше, не сразу вспомнила, когда заметила это задиристое выражение на вашем лице. Ты, детка, называла меня тетей Гагги, когда была совсем ребенком.
— В самом деле?
Миссис Садерн засмеялась.
— Да. Меня крестили как Габриэль, Маделайн называла меня Гэбби, а ты переделала мое имя в Гагги, когда была совсем малышкой.
Воспоминания, промелькнувшие в голове Сахарной Энн, понемногу стали оформляться в более четкие видения. Она вспомнила, как ходила с бабушкой на чай в огромный дом на Бродвее, больше походивший на самый настоящий замок, вспомнила красивую смеющуюся женщину, обнимавшую ее, от которой пахло сиренью и которая кормила ее пирогами с земляникой.
