Жаспар рисовал. Коломбан продолжал говорить, глядя в окно. Он размышлял вслух, задавал вопросы и сам же отвечал на них. Его голос становился все тише и тише и наконец превратился в чуть слышное непрерывное бормотание, похожее на журчание ручейка. Однако до настоящей тишины, нужной Жаспару, было еще далеко.
— Тебе пора идти, — сказал он мальчику.
— Да. Внизу уже начинают орать. Слышите?
Коломбан чуть постоял, переминаясь с ноги на ногу, затем стремглав выскочил из комнаты. Проводив его взглядом, Жаспар Данвер вернулся к своему занятию. Крокус обрел окончательные формы и уже начал дышать.
— Я думаю, она может многое рассказать о вдове… — сказал председатель, надевая просторный плащ, поданный слугой. — Пойдут не все, но вам это будет интересно…
Судья Данвер не мог отказаться от предложения и в свою очередь застегнул накинутый ему на плечи плащ. Теперь они были готовы выступить в роли современных судей, которые собирались отправиться на место преступления за сбором улик.
Данвер размышлял о том, что может быть общего у вдовы Дюмулен и Рены Бригетты. Он хотел было поговорить с Ла Бареллем, но потом передумал: тот, скорее всего, ответит пустой отговоркой или просто обманет.
Улица Виноделов примыкала к зданию суда под острым углом и представляла собой длинный запруженный пустыми бочками коридор, который вел на окраину города. Они шли вдоль жавшихся друг к другу высоких зданий цвета винного осадка с гирляндами фасадных лестниц, нависавших над входами в винные погребки. При приближении процессии грохот перекатываемых бочек стихал, и подмастерья сопровождали ее настороженными взглядами. Издали доносился шум большой стирки.
Постепенно ритмичные удары вальков становились все громче и громче. Нагнувшись над водой и не обращая внимания на летящие со всех сторон ледяные брызги, женщины яростно колотили вальками белье, словно выбивали из него сглаз, порчу и прочие напасти. Завидев судей в сопровождении военных, прачки прекращали работу и, выпрямив спины, бросали на кортеж откровенно враждебные взгляды. Женщинам Миранжа не нравились судейские, не нравился и следовавший за ними эскорт из четырех вооруженных до зубов дюжих молодцев, которыми командовал лейтенант в шляпе, украшенной гербом города. Но настоящий страх вызывал у них худощавый мужчина в натянутом на уши плоском сером берете, сгибавшийся под тяжестью мешка, который распирали какие-то угловатые предметы. Крепкие натруженные руки прачек, сжимавшие вальки, начинали мелко дрожать, когда он проходил мимо, путаясь под ногами у солдат.
