- Итого, - начал подсчеты Олег, - пленных у нас рядового и..., - он замялся, - а десятники это кто? Ладно, скажем так: рядовых и младшего командного состава взято в плен сто двадцать два человека. Плюс четыре сотника и переводчик. Не плохо!
Сам Горчаков сегодня застрелил тридцать два человека, семнадцать зарезал, одному проломил голову и не испытывал при этом не малейшего раскаяния или каких-либо мук совести. Наоборот, он радовался и гордился тем, что сумел спланировать и провести операцию так, что вверенное ему подразделение практически не понесли потерь. Только одному новгородцу разрубили руку пониже локтя, остальных от монгольских сабель уберегли щиты, кольчуги, чешуйчатые брони и усиленные металлом стеганки. Не последнюю роль сыграли внезапность нападения и растерянность противника. Победа была сокрушительной, четыре монгольские сотни перестали существовать!
Шубейка Олега валялась на втором этаже башни, но прежде чем переодеться, он решил взглянуть на спасенных девушек, которых еще не видел.
В светлице Горчаков снял шлем и поставил на лавку, подшлемную шапочку бросил туда же. В комнате было тепло, оставленные стеречь пленных новгородцы, догадались растопить печь. Олег протянул к ней руки.
- Бажен, - а девки-то где? - спросил он, согревшись.
- А вон тама, - указал новгородец на опочивальню для гостей.
Горчаков кивнул и подошел к двери, но возле нее замешкался.
Олег боялся, что девушки будут в шоке или еще чего похуже, но и здесь, вроде, обошлось. Войдя в комнату, он быстро осмотрелся и вздохнул с облегчением. Девчонки как на подбор, оказались симпатичными, голубоглазыми блондинками, хоть и невысокими, но фигурки у всех были ладненькими.
У двух девушек, сидевших на лавке у решетчатого окошка, радость избавления, определенно перевешивала боль утраты. Им и было-то лет по семнадцать, а в таком возрасте хочется жить и радоваться всему, что тебя окружает. Одна девица всхлипывала на груди у Берислава, а он гладил ее по голове - сестра, надо полагать. Рядом с другой девушкой сидел Вадим и что-то говорил тихим голосом.
"А это, видимо, боярышня Ксения Фёдоровна, - подумал Горчаков. - Блин! А симпатичная какая! На актрису Монику Кина похожа".
Оруженосец сказал что-то еще, Олег расслышал только свое имя. Ксения поднялась, выступила на середину комнаты и торжественно произнесла:
- Воевода, Олег Иванович, благодарствую за избавление! Спаси тя Христос!
