Серебро раздавали прямо с саней из раскрытых сундуков. Выстояв длинную очередь, Горчаков получил две с половиной палочки и по привычке завертел головой, высматривая ведомость в которой следовало расписаться за жалование. Но князь Всеволод Юрьевич решил бухгалтерией не заморачиваться.
Естественно, Олег тут же насел на Неждана с расспросами. Его интересовало, что можно купить на две с половиной палки серебра? И вообще, это маленькая или большая зарплата?
Прежде всего, приятель объяснил, что две с половиной новгородские гривны это стандартная плата воину за поход. Правда уточнил, что поход может и полгода длиться, тут уж, как повезет.
- Работнице по дому платят гривну в год, - пожал он плечами, отвечая на второй вопрос. - Плотники в Новгороде берут по полторы ногаты в день. Лес у нас дешев, а плотников много. Потому, за две гривны можно струг на тридцать гребцов справить, по рекам ходить. А за три гривны - ладью, в коей можно и по морю плыть. Что еще? - почесал затылок Неждан. - Саблю можно за гривну сторговать, за полторы - меч. А за три - пять гривен рабыню продают. Пять, это если девка молодая да справная, - ухмыльнулся новгородец и подмигнул. - А вот ежели ты зубы кому выбьешь, то будешь штрафу двенадцать гривен платить, - ехидно закончил он перечень услуг.
Получив плату, новгородский полк сразу же выступил на Коломну вслед за владимирцами.
У городских ворот, размашисто шагавший Горчаков, поравнялся с обозом беженцев из десятка саней, за которыми женщины и дети гнали коров, овец и коз. На сани в живописном беспорядке были нагружены крестьянские пожитки - чего тут только не было. Олег встретился взглядом с голубоглазой девчушкой лет шестнадцати, одетой в нагольную шубу, на пару размеров больше, чем требовалось для такой фигурки. Голова девушки была прикрыта серым шерстяным платком, а поверх него нахлобучена низкая полукруглая шапка из овчины. Девчонка, ссутулившись, примостилась среди узлов, на коленях она держала корзинку, в которой сидел белый гусь и с самым важным видом вертел головой на длинной шее. Губы Горчакова сами собой растянулись в ободряющей улыбке, девушка робко улыбнулась в ответ. О том, что сделают с ней монголы, когда возьмут город, Олег даже думать сейчас не хотел. Он решительно прибавил шаг, поравнялся с возницей и ухватил его за рукав.
- Осади! - когда Горчаков говорил таким тоном, к его словам обычно прислушивались.
