— Сиять черным невозможно, — заявил Дондолан. — Это бессмыслица.
«И что он придирается?» — подумал Бэннити.
— Мало что из произошедшего той ночью имело смысл, но от этого история моя не изменится. Эта вещь сияла красным и черным. Элизар поднял ее над головой и хрипло крикнул: «Мое величайшее желание — сделать реальным!» И тут рухнула крыша.
— Рухнула крыша? — удивленно повторил Бэннити. — Но как? Я думал, вы находились в какой-то пещере в горе.
— Так оно и было, — подтвердил Феликс. — Я до сих пор плохо понимаю, как это произошло, словно нас поглотил какой-то великан: пожевал-пожевал, да и выплюнул. Когда я пришел в себя, мы оба лежали на склоне у входа в пещеру, который засыпало камнями. Элизар был таким, каким вы его видите ныне: подавленным и безмолвным. Голова у него, бедняги, была вся в крови. Амулет исчез. Все исчезло. Я помог ему подняться, и мы, спотыкаясь и падая, кое-как спустились вниз и наткнулись на покинутую хижину какого-то горца — ее хозяин бежал, когда гора начала трястись. Я обрил господина и стал врачевать его раны. Мы ели припасы хозяина хижины, но когда мы ушли оттуда, нам не осталось ничего, кроме как сделаться бродячими попрошайками, — Морщинистый человечек развел руками. — Я-то совершенно не умею колдовать.
— А тот мальчик из деревни, которого Элизар перенес в Идерс-Чёрч, — он был первым, к кому Элизар… прикоснулся?
Феликс покачал головой.
— Мой господин иногда брал за руку кого-нибудь, по большей части тех людей, которые давали нам щедрое подаяние. И иногда что-то происходило. Никто не пострадал, все получили какую-то выгоду, — добавил он, словно защищаясь.
— А ты? — не унимался Дондолан. — Ты, должно быть, много раз прикасался к его рукам с тех пор, как все это стряслось. Как насчет тебя?
— А что со мной могло произойти? Мое заветное желание уже исполнилось. Я всегда хотел служить ему — и ничего более. С того самого мига, как я впервые увидел его рядом с академией и понял, что он — моя судьба, будь то к добру или к худу.
Дондолан вздохнул.
— Определенно к худу — во всяком случае, так оно было до последнего времени. Хоть ты и не злодей, Феликс, но ты служил злому человеку.
— Все великие люди время от времени замышляют зло.
— Но не все великие люди насаживают на плечи мирным крестьянам головы диких кабанов, — заметил Дондолан. — И не все великие люди носят в качестве плаща кожу, спущенную с других волшебников.
— Он убивал только тех, кто выступал против него, — упрямо заявил Феликс. — Только тех, кто иначе сам бы его убил.
