Она словно стала дубом, заняла его место в памяти леса. Ладонь девушки окружили зеленые побеги. Там, где она касалась дерева, старая, загрубевшая кора ожила. Одна из щелей в стволе застонала и разошлась шире, с одной ее стороны проклюнулась маленькая веточка. Щель увеличивалась, а веточка становилась все внушительней; и вот уже она сама покрылась побегами. Несколько мгновений спустя зеленые почки раскрылись, выпустив на волю листья.
— Хватит, — подал голос Джек.
Робин услышала его издалека. Но она не хотела останавливаться, не хотела покидать лес. Она была дубом, и вся ее человеческая боль, вина и страх сделались чужими и далекими.
— Хватит! — повторил Джек уже с большим нажимом.
Робин содрогнулась и отдернула руку, сорвав кожу с бугорка у основания большого пальца, там, где она срослась с корой.
Девушка слизнула кровь со ссадины и нырнула сквозь щель в теплую, сухую и на удивление просторную полость, занимавшую примерно четверть ствола королевского дуба. Изнутри дупло было устлано толстым слоем мха, и Робин с радостью растянулась на нем, позволив долго подавляемой изможденности растечься по телу.
Через несколько минут Джек, прислонившийся к стенке рядом со щелью, произнес:
— До рассвета мы здесь в безопасности. А потом, возможно, лучше всего отправиться в Эвингтон. Ты сможешь попросить убежища в женском монастыре.
— Нет, — отрезала Робин. — Я не стану бежать от Всеотца к Христу Божьему Сыну.
— Тогда что ты собираешься делать, принцесса? — спросил Джек.
Голос у него был усталый — настолько усталый, что он начал запинаться. Робин посмотрела на него и впервые за свою недолгую жизнь осознала, что Джек уже стар, что ему самое меньшее сорок, а то и больше. А она и не заметила, что лицо у Джека серое от усталости, потому что думала только о себе.
— Прости, Джек, — тихо промолвила девушка. — Прости за все. Если бы я сдержала свое нетерпение и не кинулась в атаку, ничего этого не случилось бы… Меревин… Двойной Джек…
— Это все равно произошло бы вскорости, — сказал Джек непривычным для Робин тоном. Вся его обычная уверенность исчезла. — Принцесса Меревин это знала. После Сенлак-Хилл у нас было больше двух тысяч человек. А сколько осталось два дня назад? Тридцать и четыре! Не хочется поднимать эту тему, принцесса, но, думаю, тебе пора вступить в переговоры с твоим дедом.
— Что?! — в изумлении вскрикнула Робин.
Джек на несколько секунд опустил веки, потом с явным усилием заставил себя снова открыть глаза.
