— Просто подыхаю от этих дождей, — услышал Козеф Й., как сквозь сон. — Раньше так не лило.
— А? — Козеф Й., застряв на этом междометии, очнулся. Он акал в оторопи уже второй раз, и ему стало неловко за свою неспособность поддержать беседу.
— Нет-нет, — продолжал тем временем, несколько оживившись, старый Франц. — Ясное дело, так никогда не лило.
В мозгу заключенного пулей пронеслось, одно за другим, несколько подозрений. «Убить меня хотят, что ли… Совсем сбрендили, что ли… Мама что ли приехала меня проведать?» На миг ему показалось, что он слышит свой голос, что он думает вслух. Но нет, он думал не вслух, потому что старый Франц все так же смирно сидел на краю его койки, запустив руку в бороду.
— Уже ноябрь, а после будет декабрь, — рассуждал Франц Хосс. Тут он посмотрел Козефу Й. в глаза, долго и настойчиво, как будто хотел по глазам разгадать его мнение.
— Но в сентябре дождей не было, — вдруг сказал Козеф Й., сам удивившись, что заговорил.
— Как это не было? — вскинулся охранник.
— Не было дождей, — настаивал Козеф Й.
— Как это не было? — Охранник повысил голос, не переступая порог дружелюбия.
— Не было дождей, — упрямился Козеф Й. Он хотел добавить «не было — и точка», но не стал, он и так уже перегнул палку. И все же его окатило волной радости. Он вытянул из старого охранника целых два «как это?», что означало, что ему хватило куражу возразить два раза. «Сейчас он мне заедет», — подумал Козеф Й.
Однако же Франц Хосс ему не заехал. Он только опустил глаза. Жалость была смотреть на его усталое, еще больше постаревшее лицо. Зачем он, Козеф Й., уперся: «не было дождей, не было»? Что за радость изводить старого и, не исключено, больного человека?
Из коридора до них донеслись неясные звуки. Кто-то, бормоча и приволакивая ногу, тащился вдоль ряда дверей. «Фабиус», — вздрогнул Козеф Й., и его мозг напрягся от неприятной мысли.
— Это Фабиус, — сказал старый охранник, как бы заглянув в мозг заключенного и желая его успокоить.
— С добрым утром, господин Козеф Й., — сказал Фабиус, поравнявшись с распахнутой настежь дверью.
Козеф Й. кивнул и отвел глаза. В конце концов, охранник может позволить себе все что угодно. Если этим двум стариканам охота с ним здороваться, никто не может им помешать поздороваться с ним самым сердечным образом. И точно так же, если этим двум стариканам придет охота его отметелить и после каждого удара приговаривать «с добрым утром, господин Козеф Й.», никто не сможет им помешать исполнить и это свое намерение.
