— Пожалуйста, — сказал Ребенок.
— Спасибо, — сказал Козеф Й. Выпил залпом и одобрил: — Вкусно.
— Хотите еще? — спросил Ребенок.
— Попозже, — сказал Козеф Й.
Когда они со всем управились, Розетта распахнула все окна на кухне. Снаружи веял ветер, несколько более щадящий, чем в воскресенье. Солнце шло к закату. Половина неба очистилась. Другую половину по-прежнему закрывали рваные темные тучи. Козеф Й. с силой вдохнул в грудь воздух, прямо-таки душистый от растущих рядом тополей.
Женщина принесла хлеба, мяса и вина. Козеф Й. подумал, усаживаясь за деревянный стол, что принесенная Розеттой еда служит сразу и обедом, и ужином. Единственное, что начинало его раздражать, с тех пор как он получил свободу, была эта непредсказуемость в дневном распорядке кормежек.
Он не помнил уже, когда в последний раз видел вино и тем более когда в последний раз его пил.
Вероятно, женщина решила его побаловать.
— И что теперь? — спросила Розетта, усаживаясь за стол, чтобы смотреть, как он ест.
— Как что? — в замешательстве вздрогнул Козеф Й.
— Ну, куда вы пойдете? — уточнила она.
— А! В город, — сказал Козеф Й.
— И когда же? — спросила она.
— Завтра, — отвечал он. И прибавил: — Завтра выдадут одежу.
— А-а, — сказала она и смолкла.
Ему чрезвычайно нравилось есть под ее взглядом. Он пригубил вино, еще и еще раз, и сказал:
— Доброе вино.
— Красное, — откликнулась она.
Он разделался с хлебом и мясом, и теперь ему хотелось растянуть на подольше стакан с красным вином. «Толстушка, но хороша», — вдруг подумалось Козефу Й. Он тут же покраснел от стыда и опустил глаза, надеясь, что так Розетте не удастся расшифровать его мысль. Но женщина откликнулась, как будто тут же услышала его слова:
— Меня просто разносит вширь от этого пара.
Козеф Й. ужасно сконфузился. У него было ощущение, что его поймали с поличным, что его застигли на самом что ни на есть постыдном поступке и ему уже никогда не отмыться от позора.
— Нет-нет, я не это хотел сказать, — пролепетал он.
— Что-что? — спросила она с изумлением.
— Я не это хотел сказать. Очень вас прошу… прошу меня простить! — с трудом заключил он, поднимая глаза, чтобы увидеть, какие у него есть шансы быть прощенным. Но Розетта была так ошарашена, что Козеф Й. не знал, что и думать. С минуту они молча смотрели друг на друга в полной растерянности.
— Пойду закрывать, — сказала она, и Козеф Й. с облегчением перевел дух, без малейшего желания узнать, что именно женщина собиралась закрывать.
