— Попробуй подавать в узких бокалах.
— Они у меня есть, но для клиентов это будет выглядеть странно.
— Мальт-виски можно всегда подавать в специальных бокалах, — сказал Винтер. — Конечно, некоторые подумают, что это по-бабски, но скоро и они привыкнут.
— Я знаю, знаю.
— Тогда автоматически решается проблема со льдом.
— Гениально.
За окном пожилая женщина потеряла равновесие на скользкой булыжной мостовой. Ее нога заскользила под странным углом, что-то хрустнуло, и она с криком упала. Шапка слетела, кожаная сумка открылась, и содержимое разлетелось во все стороны.
Они смотрели, как двое прохожих присели перед ней на корточки и один стал звонить по телефону.
«Я ничем не могу помочь, — подумал Винтер. — Был бы я в форме, мог бы хотя бы отогнать зевак, но сейчас у меня нет на это никаких прав».
Они сидели молча. Со стороны Вэстра-Хамнгатан задом подъехала «скорая», женщину уложили на носилки, и машина уехала. Тихо, без сирен.
— Уже темнеет, — сказал Винтер. — Но все-таки не так, как раньше. Как только начинаешь привыкать к темноте, как тут же все меняется.
— Тебя это огорчает?
— Это вселяет надежду.
— Замечательно.
— У меня есть чувство, что случится что-то кошмарное и я окажусь в самом центре. Что-то опять произойдет.
— Очень обнадеживающе.
— Это меня огорчает. Раньше мне всегда нужно было верить в лучшее, а теперь все это начинает казаться ерундой, — сказал Винтер.
— Ты сам этого хотел.
— Ты меня не понимаешь?
— Честно говоря, не совсем.
— Значит, я сделал правильно. — Винтер улыбнулся.
— Неужели ты отказался от роли защитника?
— Я не об этом. Я больше не буду задаваться вопросами веры и морали.
— И в чем принципиальная разница?
— Полицейский не обязан выяснять всю жизнь, почему люди обманывают и убивают друг друга.
— А кто же будет делать эту грязную, но необходимую работу? — спросил Болгер и сделал знак девушке за стойкой.
Винтер не ответил. Болгер попросил подошедшую официантку принести «Кнокандо»[2] в одном из новых узких и тонких бокалов.
— Она выслушала заказ, как будто так и надо, — сказал Винтер.
— Надежда есть всегда, — сказал Болгер, — но не для того, кто будет делать эту черную работу после тебя или параллельно с тобой.
— Ты называешь это черным?
— Ты понял, что я имею в виду.
Болгер взял у девушки бокал.
— У меня тут горе случилось, — поделился Винтер и начал рассказывать.
Болгер слушал.
— Горе со временем превращается во что-то другое, — сказал он, когда Винтер закончил. — Ты мог бы позвать меня на похороны. Я ведь тоже знал Матса.
