Алиса осторожно пошевелилась и почувствовала, что попала рукой во что-то мокрое и горячее. Криш лежал на ней, не издавая ни звука и вообще не шевелясь.
Ей вдруг показалось, что из нее вытащили сердце, и теперь внутри у нее только страшная, холодная пустота.
«Нет! — мысленно закричала девушка. — Нет! Только не Криш! Только бы он был жив!»
— Нет! Нет! Нет! — вторя ей, закричала Ева. — Я не хочу!
Она шла прямо на Ингрид, и белесый туман клубился вокруг девочки. В гараже ощутимо похолодало.
Женщина повела стволом автомата:
— Не глупи, дочь, ты же знаешь, я выстрелю, — проговорила она, переводя взгляд с Олега на Еву. У Алисы от мороза уже горело лицо.
Девочка шла механически, как сомнамбула. Ингрид нажала на спусковой крючок, но выстрела не произошло. Даже надежная и безотказная техника не выдержала страшного холода.
Неожиданно Ева бросилась к Ингрид, вытянув руки.
Что произошло дальше, Алиса не видела. Ингрид вскрикнула: «Nein!» — и вдруг настала тишина. Пронзительная страшная тишина, расколовшаяся на куски звоном тысячи осколков. И снова все стихло.
Подбежавший к Алисе Олег помог ей подняться.
Ева сидела на полу, глядя в никуда ненавидящими и безумными глазами. Вокруг нее валялись осколки ледяной статуи, в самых крупных из которых еще можно было узнать черты Ингрид.
— Криш, — Алиса повернулась к парню, и ей показалось, что весь мир сложился и рухнул на нее сверху.
Он лежал на снегу, а на животе у него расплывалось громадное красное пятно.
Криш лежал на окровавленном снегу. Кровь на снегу — это вовсе не так красиво, как в истории про Белоснежку или как рисуют художники, романтизирующие ужас смерти. Кровь на снегу — это страшно и отвратительно, это не по-человечески.
Олег смертельно устал. Ему хотелось закрыть глаза и хотя бы какое-то время не смотреть на умирающего, впавшего в беспамятство Криша, на рыдающую над ним Алису, на Еву, сидящую чуть в стороне, прямо на снегу, в своем тоненьком белом комбинезончике и глядящую перед собой невидящим взглядом.
А если бы можно было потом открыть глаза и очутиться дома — обнять маму с папой, позволить Чуду облизать лицо горячим мокрым языком. Было бы здорово!..
Одно только «но»: волшебство бывает в сказках, а в реальности его приходится делать собственными руками, переступая через «не могу». Надо спасать Криша, а думать и прятаться по методу страуса, сующего голову в песок, можно потом, когда весь этот кошмар закончится.
