– Какого Глаукса… – вырвалось у нее. В последнее время она переняла много совиных словечек и выражений. Удивление у нее вызвало то, что Фаолан в прыжке широко размахнулся лапами и схватил сову, похожую на обычную пятнистую неясыть. Не успела она понять, что произошло, как Фаолан опустился на вершину кургана, крепко прижав птицу к костям и встав на одно крыло лапой.
– Я не хотел! Честное слово, не хотел! – кричала в истерике сова.
– Фаолан, это серый хранитель?
– По-моему, да.
– Почему ты не завыл и не поднял тревогу?
Фаолан посмотрел на Эдме с сомнением во взоре.
– Я точно не уверен.
– Немыслимо! Тебе может достаться!
– Я не хотел поднимать ложную тревогу. Я думал, просто…
– Не надо, не надо! Пожалуйста, не поднимайте тревогу, – умоляла сова.
– Что тебе нужно было над кратером? Угли сейчас оттуда не выбрасываются, ветра-ветрищи утихли. Что скажешь в свое оправдание? – грозно спросил Фаолан.
– Ну ладно, ладно. Я просто…
– Ты просто что? – Эдме опустила лапу на другое крыло птицы.
– Я просто хотел похвастаться перед другими…
– Похвастаться! Ты что, совсем йоикс? – Фаолан употребил совиное слово, означавшее приблизительно то же самое, что и волчье кэг-мэг.
– Да, я полный, совершенный, законченный йоикс.
– Но зачем? – недоумевала Эдме.
– Я устал, что надо мной все смеются. Я вовсе не собирался хватать уголь, даже если бы нашел его. Скайлар как-то сказал, что после того, как кратер продуют ветры-ветрищи, уголь иногда поднимается повыше.
– Твой Скайлар – просто кусок мокрого помета! – сказал Фаолан. Это было довольно сильное совиное ругательство, потому что совы невероятно гордились свойством своего организма выделять только маленькие сухие шарики в отличие от других птиц, которые оставляли после себя мокрые бесформенные шлепки.
– Наверное, но я просто хотел… хотел… понравиться им. Хотел, чтобы меня уважали. Я летаю очень необычно, со стороны даже кажется, что смешно, поэтому вы меня и поймали. Левое крыло слегка скошено и не позволяет как следует развернуться.
– Это не оправдание! Посмотри на Эдме – у нее один глаз. Посмотри на меня, – Фаолан переставил лапы так, чтобы показать слегка скошенную. – Посмотри, дуралей!
– Ого, вот это лапа!
– Вот уж действительно. Но я научился жить с ней. И жить неплохо, могу добавить. Как и Эдме научилась жить со своим единственным глазом. И представь себе, есть еще одно!
– Что?
– Нас никто не любил и не уважал, пока мы не оказались здесь. Мы были глодателями, низшими волками, которых кусали и били, которым на охоте дозволяли есть самыми последними.
