Хотя я знаю, что Айвору не понравилось бы, если бы я стала носить по нему траур. Он считал это предрассудком и лицемерием, ничего общего не имеющими с подлинными чувствами.
Поппи здесь, вместе со мной.
Дядюшка Лайонел был очень мил. Он приехал на следующее после той ужасной ночи утро. Я еще не могла без содрогания думать об умирающем Айворе, до того жутко было на это смотреть.
Не думаю, что он меня узнал, но я рада, что успела.
Никогда не забуду, как доктор, уже после кончины Айвора, отдернул занавески и в окно засветило раннее утреннее солнце. Его лучи показались мне почти богохульством перед лицом смерти.
Бедная Поппи! Теперь я знаю, что была права — она любила Айвора.
Дядюшка Лайонел проявил себя истинным христианином и устроил похороны. Родители Айвора — я их мельком видела — искренне горевали, и я подумала, что Айвор был к ним довольно жесток.
Однако больше всего приходилось заботиться о Поппи, и дядюшка Лайонел со свойственной ему чуткостью предложил ей пожить у нас какое-то время.
Я столько плакала в эту последнюю неделю, что глаза мои, кажется, так на всю жизнь и останутся распухшими от слез.
Пойду прилягу хоть ненадолго.
…Да, наверное, завтра надену белое кружевное.
* * *
Потрясающая вещь — я получила телеграмму от Томми! Он приезжает завтра, и я сгораю от нетерпения поскорее увидеть его!
Давно, еще во время моего пребывания в Челси, я написала Томми о своем бегстве из дома, а вернувшись на Гровенор-сквер, отправила коротенькое послание о том, что снова в родном гнезде.
На первое мое письмо он так и не ответил, и я решила, что оно просто не дошло до него. Так оно и оказалось — Томми был в отъезде.
И вот я держу в руках телеграмму:
«Нашел в студии оба твои письма. Только что вернулся из Марокко. Завтра приезжаю в Лондон. Остановлюсь в «Кларидже». Целую. Томми».
Как я рада предстоящей встрече! Томми так мил и привлекателен. Надеюсь, он заметит, что и я похорошела!
Он хотел уехать на год, однако, как видно, трех месяцев оказалось вполне достаточно.
Я просто жажду снова его увидеть! Интересно, приехала с ним Тельма?
Не могу отказаться от тайной надежды, что Томми в меня влюбится. А может, и я в него влюблюсь? Признаться, я не переставала думать о нем все это время.
Было бы просто чудесно, если бы мы полюбили друг друга! Мы даже могли бы пожениться! Как романтично выйти замуж за человека, который любит тебя со школьных лет.
Если уж я тогда ему нравилась, в бытность гадким утенком, то что он скажет теперь, когда я расцвела и похорошела — это отмечают все, да и я сама вижу. Прежде я была страшно глупой, ни о чем не могла толком поговорить, а теперь меня считают интересной собеседницей. Уверена, Томми оценит это.
