Разум и природа | страница 68
Короче говоря, я не верю в то, что единичная субатомная частица является «разумом» в моем смысле этого слова, ибо я убежден, что разумный процесс — это всегда последовательность взаимодействий между частями. Объяснение разумных явлений всегда должно заключаться в исследовании организации и взаимодействии многих частей.
Многим читателям может показаться, что не нужно настаивать на этом первом критерии. Но это важный вопрос, если только мы вспомним и отвергнем противоположные мнения; еще более важно объяснить, почему я их не выношу. Несколько уважаемых мыслителей, особенно Самюэль Батлер, которому я обязан многими приятными минутами и прозрениями, и позднее Тейар де Шарден, выдвинули теории эволюции, в которых предполагается, что мельчайшим атомным частицам свойственны некоторые разумные побуждения.
Я думаю, что в эти гипотезы сверхъестественное проникает с заднего входа. Для меня принять эту точку зрения значило бы сдаться. Она означает, что в мире есть комплексы действий, которые непостижимы, так как они существуют независимо от каких-либо других поддерживающих комплексов, в которые они могли бы входить. Без выделения частей не может быть выделения событий или механизмов функционирования. Если атомные частицы сами внутренне не дифференцированы в своей индивидуальной анатомии, то сложные процессы могут возникать только благодаря взаимодействиям между ними.
Если же атомные частицы имеют внутреннюю дифференциацию, то в соответствии с моим определением они не атомные частицы, и я рассчитываю найти еще более простые образования, лишенные разумной деятельности.
Наконец — но только в крайнем случае — если Шарден и Батлер правы в том, что хотя атомные частицы и не имеют внутренней дифференциации, они тем не менее наделены свойствами разумности, то никакое объяснение невозможно, и нам, ученым, остается закрыть свою лавочку.
Вся эта книга основана на допущении, что разумная деятельность имманентным образом содержится во взаимодействии отдельных «частей». «Целое» образуется в результате комбинации таких взаимодействий.
В этом отношении я предпочитаю следовать Ламарку, который, формулируя постулаты новой науки — сравнительной психологии — установил правило, по которому никакая разумная функция не может быть приписана организму с недостаточно сложной для этого нервной системой.[Philosophie Zoologique (1809), первое издание, в особенности Часть III, Глава 1. Здесь мы приводим перевод титульного листа книги: