Походный котелок всегда валялся в багажнике машины, так что через полчаса мужчины грелись возле костра и вовсю уплетали горячую вермишель из пластиковых тарелок, прихваченных все в том же магазине.
Вообще-то Доронина не оставляла мысль, что завтра придется вновь туда возвращаться. Ситуация в городе лучше не становилась, и бравых милиционеров, прицельно отстреливающих зомбаков, тоже не наблюдалось. Значит, либо ментов сожрали и их самих теперь нужно отстреливать, либо менты уж не такие и бравые – и сами рванули отсюда куда подальше.
Вон вованы! От них до Голландии пять минут медленной езды вразвалочку и с песнопениями. Сюда бы роту тех же вэвэшников, они бы эту балку за день зачистили! Здесь же если два десятка домов наберется – уже хорошо. Конечно, имеется еще частный сектор, зато нет такой кучности, как в городе, в спальных районах. И морячки рядышком… Чего они тянут – непонятно…
Вот так всегда у нас в армии. Вместо того чтобы ковать железо, пока горячо, тянут резину в долгий ящик, а после с размахом и героизмом выгребают все то дерьмо, что уже успело накопиться. А все почему? Да потому что боятся инициативу проявлять, памятуя о народной военной мудрости про внеуставные отношения, инициатора и инициативы.
Те, которые инициативные да головастые, давно уже либо на гражданке, либо в какой-нить тмутаракани служат – спихнули их туда, чтобы нужным и удобным людям не мешали да не отсвечивали. А большинство оставшихся, – именно большинство, – не все, конечно, – лишний раз боятся чихнуть без приказа свыше. И чем выше должность, тем устойчивее чихательные рефлексы.
«Хотя… чего это я разошелся?» – подумалось Доронину, когда он пластиковой вилкой выскребал последние остатки вермишели, подвигшей его на такие философские размышления.
– Слушайте, мне там какой-то странный зомбак попался, – задумчиво протянул Андрей, размышляя – положить себе еще добавки или же хватит. – Я в него выстрелил, а он увернулся!
– В смысле? – переспросил Павел Степанович, положивший себе еще один черпак и теперь перекидывавший обжигающую пальцы пластиковую тарелку из одной руки в другую, проявляя чудеса изворотливости.
– В прямом – дернулся в сторону, и пуля прошла мимо. А потом он прыгнул – метра на три. Я так и застыл… Как потом раздуплился – не знаю, но если бы не пристрелил его, приснился бы мне северный пушной зверек…
Все же капитан решил, что перегружать желудок вечером не стоит, поэтому закинул грязную посуду в импровизированную мусорку, роль которой играл один из пакетов, и довольно потянулся – наконец-то поел, впервые за целый день.
