— Тео, Кларисса, Эмили! Какими судьбами? — Рози обнялась со старшими сестрами, и лужайка заполнилась их смеющимися голосами и веселыми возгласами.
— Рози! Какая ты неряха! — воскликнула Эмили, старшая из сестер, высокая молодая женщина с изящной фигурой, роскошными каштановыми волосами и ясными голубыми глазами. В ее словах звучало больше сожаления, чем упрека.
— Я собирала животных. — Рози торопливо отряхнула юбку.
— Но где? — со смехом спросила Кларисса. — В выгребной яме? — Кларисса была тоньше и ниже ростом, чем старшая сестра, с более темными волосами и с такими же, как у нее, большими, выразительными голубыми глазами.
— Вдоль причала, конечно, — ответила за сестру леди Теодора Гилбрайт, графиня Стоунридж. — Что ты сейчас изучаешь, Рози?
— Artemia salina. — Рози повернулась к той из сестер, которая не видела ничего необычного в ее внешнем виде и не считала ее занятия предосудительными. — Это очень редкий вид и встречается только в лимингтонских солончаках. Но сегодня утром я нашла два экземпляра. Посмотри. — Она взяла Теодору за руку и подвела к ведерку. — Эти рачки живут в очень соленой воде, в гораздо более соленой, чем их собратья. Жду не дождусь, когда смогу положить их под микроскоп. Если хочешь, приходи посмотреть.
— Умираю от любопытства, — со смехом ответила Тео, понимая, что в ее словах Рози услышит только энтузиазм. Ее маленькая головка утопала в черных, как вороново крыло, кудрях. На загорелом лице глаза казались бархатными голубыми анютиными глазками. Как и ее младшая сестра, Тео была по-настоящему счастлива только вне дома.
— А Стоунридж здесь? — Рози выпрямилась и, прищурившись, оглядела сквозь очки двор, ожидая увидеть высокую, крепкую фигуру мужа Теодоры.
— Нет, — спокойно ответила Тео, направляясь к сестрам под бук. — Ни Эдварда, ни Джонатана нет.
— Значит, вы здесь соломенные вдовы? — спросила Рози. — А где они?
— Джонатан пишет портреты детей герцогини Эйвонли. — Кларисса сделала глоток лимонада. — Для этого ему пришлось отправиться в замок Эйвонли, а поскольку я не выношу Аннабель Эйвонли, то решила не сопровождать его.
— Она несколько утомляет, — согласилась Элизабет Грантли.
— Однако, Клари, это великолепный заказ, — напомнила Эмили, взглянув на сестру с легкой улыбкой.
— А Джонатан и не заметит, что она утомляет, — вставила Рози, беря с чайного стола вазочку с мороженым. — Джонатан никогда не замечает таких вещей.
Поскольку муж Клариссы был на удивление рассеянным человеком, художником-портретистом, который шел по жизни, как во сне, направляемый своей обожаемой и лишь чуть более здравомыслящей женой, никто не стал оспаривать это суждение.
