— Иди на кухню, я — в спальную…
Сидельников, пытающийся среди приглушенного шепота поймать хотя бы одно из произносимых ими слов, помял пару белых гвоздик и поморщился:
— Интересно, о чем они говорят.
— Этот, в полосочку, рассказывает, наверное, как под матрацем искал. На кровати старуха столетняя дремлет, он стал матрац вместе со старухой переворачивать, а она так — зырк! — одним глазом, и смотрит. Но под ней ничего не было, я видел…
И, следуя за сотрудниками СБ, они снова разошлись.
Антон прибыл на похороны в тот момент, когда назрел момент для выноса. Все было сказано, обо всем переплакано, гроб очевидно застоялся. Остановившись в кухне за занавеской из бамбуковых звеньев, будучи не видимым никому, оперативник УСБ смотрел, как толпа шествует на улицу, едва не задевая его локтями. Молибогу он приметил сразу — тот топтался, дыша в затылок одному из людей Ресникова.
К удивлению своему, Антон обнаружил, что из руководящего состава ГУВД здесь всего несколько человек, среди которых выделялся Шульгин. Но «следователя Генпрокуратуры» генерал-майор еще не заметил. Остальные — уровня начальников отделов и рядового состава. Всех их Антон, конечно, знал. Для них же Антон Копаев был лицом неизвестным.
Пользуясь всеобщей отрешенностью, опер УСБ миновал прохожую и, стараясь не обнаруживать свое присутствие ни перед своими, ни перед чужими, прошел в комнату, напоминающую кабинет.
Так оно и было. Стены — дань моде — были уставлены стеллажами с сотнями книг, в свободном от них пространстве стоял диван, на котором дремала какая-то старуха. В углу располагался стол. Компьютеров было два. Один стационарный, монитор никак не меньше двадцати одного дюйма, второй скромно лежал в углу и поблескивал черной матовой крышкой. Ноутбук Копаева занимал больше, но выносить его под мышкой из дома, где оплакивают его хозяина, было бы неразумно. Вынос компьютера на законных основаниях будет сейчас трактован еще хуже, чем мародерство. Все равно что снять сапоги с убитого на поле боя. И Антон подсел к клавиатуре перед огромным монитором. Главное, чтобы не был введен пароль.
Пароль, конечно, был введен, о чем незамедлительно было сообщено на экране.
Когда великие умы создавали свои «Macintosh» и «Windows», многоступенчатые системы доступа к информации, хранящейся в них, они вряд ли предполагали, что компьютеры с их программным обеспечением станут доступными в цене настолько, что когда-либо окажутся в руках русского человека. Либо предполагали, но по-прежнему надеялись, что они — великие умы и их система безопасности недоступна для взлома.
