Сейф Гаенко распахнут, а по углам, словно свернувшись от сожаления за содеянное, в позах смерти застыли два тела.
Первое лежало на спине, поджав ноги. С начинающего синеть лица в потолок смотрели мертвые глаза, в которых ничего, кроме чудовищного изумления, не было. Пуля вошла ему в лоб над левой бровью, а вышла, прихватив с собой пригоршню мозга и фрагменты затылочной кости, над правым ухом. Этот сноп, ведомый пулей, врезался в стену, аккурат в центр репродукции Ван Гога «В Овере, после дождя». Раскрошив стекло, пуля врезалась в стену белого дома над криво выписанным входом, а почерневшие мозги жертвы расползлись по вспаханному полю, добавляя в импрессионизм бессмертного французского пейзажа нотки реализма.
Второе тело располагалось у противоположной стены кабинета, и его положение выглядело более чем странно, отчего все происходящее казалось этюдом сумасшедших мастеров пантомимы. Убитый стоял на коленях, упершись в пол лицом, а грудью — в бедра. В такой позе застывают в молитве истые мусульмане при намазе. Говоря о лице, стоило сомневаться в правильности такого определения. Лицо куда-то исчезло. Оно было разбросано по всем квадратам помещения, лишь частями своими напоминая о том, что у потерпевшего оно было. После выстрела в затылок у мужчины сорвало всю лобовую кость, выстрел же в рот разворотил всю нижнюю челюсть. Заметив у себя под ногами фрагмент золотого зубного протеза, почерневшего от крови и игравшего когда-то роль намертво закрепленного во рту «моста», женщина не выдержала и снова бросилась к лестнице. Теперь по полу можно было ходить без опаски испачкаться или поскользнуться, но даже в состоянии жуткого отвращения Эмма Петровна не решилась пройти по центру помещения. Слившись из трех проток в одно озеро, кровь застыла и чернела на паркете офиса управляющего как виртуальная «черная дыра»…
Копаев зашел в кабинет ГУВД, в котором болтали ни о чем, дожидаясь «следователя Генпрокуратуры», криминалист Молибога и капитан уголовного розыска Сидельников.
— Собирайтесь. Мы летим в Ейск.
— В Ейск? — переспросил, поправив очки, Молибога. — Когда?
— Сейчас.
…Когда Молибога закончил осмотр, а Сидельников и Полянский вдоволь находились по кабинету, заглядывая в каждую щель, Антон попросил начальника службы безопасности казино присесть, а измученную Эмму Петровну спуститься вниз.
— Что скажете? — спросил он, закуривая, чтобы хоть как-то перебить запах кислятины, от которого не спасала даже вентиляционная вытяжка.
