Пока радоваться было рано. Его окружала темнота, она надвигалась со всех сторон, и пространство по-прежнему было замкнутым, но теперь до улицы ему рукой подать.
Голос телекомментатора, доносившийся из запертой квартиры, стал чуть громче — видимо, кто-то вышел в коридор.
И, поняв это, Ян рванул вниз по лестнице изо всех сил, зажав уши руками и боясь оглянуться. Но нет — дверь не открылась, его опасения оказались совершенно напрасными.
Улица встретила его прохладой, необычной для лета — даже для летних ночей. Лето в Петербурге всегда было понятием относительным, а погода в любое время года здесь переменчива.
Ян поправил ремень сумки на плече и побежал через дорогу — там был проходной двор, ведущий к вокзалу.
Пробежав мимо низких и мрачноватых строений из красного кирпича и нырнув в узкий проход, рассчитанный как раз на то, чтобы через него смог кое-как пройти один человек, Ян остановился, прислонившись спиной к холодной и покрытой трещинами стене. Сердце гулко билось в груди.
Нет, никто и не думал его преследовать.
Ян перевел дыхание и огляделся по сторонам. Впереди, метрах в пятидесяти от него, тянулась насыпь, поросшая травой, а дальше, чуть левее, тускло светились огни вокзала.
«Я, наверное, сошел с ума», — подумал Ян. И в то же время он — непонятно почему — был твердо уверен, что все сделал правильно, что именно так и надо было поступить, а иначе с ним случилось бы что-нибудь страшное. Из окна выбросился бы, например.
И еще — ходу назад для него нет. А есть питерская беззвездная ночь, прохлада и восхитительное чувство свободы, смешанное со страхом. Но этот страх все же не идет ни в какое сравнение с тем, что выгнало его из квартиры.
Ян поежился от холода и медленно направился к вокзалу — мимо редких фонарей и освещенных рекламных плакатов. Наверняка на вокзале он сможет согреться и подумать о том, что делать дальше.
Года четыре тому назад по насыпи можно было запросто добраться до платформ и даже выйти на вокзал, сократив путь до метро. Потом в чьи-то не самые умные головы пришла идея устроить перронный контроль, и вход на платформы перегородили, заодно изуродовав до неузнаваемости весь Витебский — скорее всего, на их языке это называлось «благоустройством». Какого-то особого блага от этого не случилось, а люди моментально научились спокойно воевать и с новой системой контроля. Ян сам несколько раз так поступал — берешь билет на одну зону, а едешь куда-нибудь в Павловск. Если повезет — контролера не окажется, если нет — дашь ему «штраф» на лапу, он не жадный, много не возьмет.
