- Смотри туда.
Мигнув фонарём несколько раз, я дождался ответного сигнала от Угрюмого и снова обратился к пленному:
- Мой стрелок тебя не убьёт, но бежать ты всё равно не сможешь. Дальше всё будет так, как я уже говорил. Сиди смирно, понял?
- Да…понял…
На краю воронки лежало два припорошенных снегом трупа. Две короткие очереди заставили амеров подняться из укрытия и побежать, а длинная срезала обоих за мгновение до того, как они успели нырнуть в воронку. Времени на то, чтобы шмонать трупы увы, не было, поэтому я сразу же принялся за дело. Планер уже основательно припорошило снегом, а до лючка под которым скрывался блок памяти добраться удалось лишь через долгих десять минут. Завернув тяжёлый блок в кусок парашютной ткани и перевязав его стропами, я поднялся на верх. Амер сидел всё так же тихо, даже не пытаясь развязаться. Подняв пленного, я заспешил к развалинам «сталинки», откуда вскоре спустился Угрюмый. На закутанном до глаз лице матроса не было заметно ни радости, ни сожаления, однако во взгляде промелькнуло некое облегчение. Любая беда делится на двое, если рядом есть товарищ, брат по оружию. Присев возле пленного он спросил:
- Это нафига?
- «Язык» для начальства, это не «нафига», Эдик. Плюс вещички потащит, всё легче топать будет.
- Что со «звёздочкой», чего молчал?
Вспомнилась невольно фраза ненавистника Джавдета – невозмутимого пастуха Саида из старого кинофильма. Хотелось улыбнуться и сказать: «…Стреляли» но я только показал простреленный тактблок, кивнув на пленного:
- Гость наш машинку попортил, но взамен, обещал поднести наши вещички. Путь не близкий, я согласился.
Угрюмый согласно кивнул и вдруг от души врезал американцу в ухо. Тот покатился наземь, но снова взлетел на ноги от моего пинка, так и замер шатаясь и постанывая. Эдик снял с пояса нож и сказал:
- Дельная мысль, обыскать его надо…
После тщательного обыска пленного и уничтожения двух чипов слежения в каблуке левого ботинка и под подкладкой куртки, я снова оставив амера под присмотром Угрюмого смотался за рюкзаком, заодно оставив на «фишке» растяжку под рюкзаком пленного. К тому времени стало немного светлее, а когда мы тронулись в обратный путь к точке вывода, серый рассвет уже окончательно разогнал сумерки и идти стало значительно легче. Амер, нагруженный нашими пожитками уныло но шустро семенил в середине колонны, надёжно привязанный к моему поясу обрезком страховочного троса. Несколько раз мы прятались в развалинах от приближавшегося стрёкота американских вертолётов, но так ни одного разглядеть не получилось. К воронке служившей точкой ожидания мы вышли через шесть часов непрерывного бега, я почти полностью выдохся, рана на ноге открылась, я чувствовал как бельё намокает от крови. Эдик набрал код на своём тактблоке и произнёс:
