Дороти потащила нас в глубь квартиры, дабы снабдить дринками, по пути горделиво сообщив, что пригласила на деньрожденческое парти семьдесят три человека.
- Придет, разумеется, куда больше... Получится за сотню... Маман очень хотела тебя видеть, Игорь, но она появится не раньше одиннадцати. У нее срочная деловая встреча.
Получив из рук Дороти "Блади-Мэри" (безалкогольный Рыжий с наслаждением цедил несоленый томатный сок через пластиковый корешок), я позволил себе рассмотреть бар. Увы, мираж над авеню Думэр обманул меня. Ветчины, розовой, с белым салом, на столе, служащим баром, не оказалось. Было множество типов орешков и разнообразно печеной картошки (проклятых чипсов, ненавидимых мной еще в Америке!), были маслины и оливы, еще какие-то сушеные солености в вазах и вазочках, но никаких сэндвичей. Не было даже вина! Водка, томатный сок, одна бутылка виски и очень много кока-колы. Поддев ногою спускающуюся низко скатерть, я обнаружил еще несколько ящиков ее же, проклятой.
- Жрать хочешь? - спросил Рыжий участливо, заметив мой ищущий взгляд.
- Сэндвич бы. - Я загреб горсть орешков и с отвращением зажевал соленые, запивая их "Блади-Мэри".
- В прошлый раз, после десяти, подали горячее. - Рыжий, позвавший меня, чтобы я пожрал и выпил, был смущен.
Я потянул носом воздух:
- Кухней не пахнет. Сомневаюсь, чтобы они стали готовить горячее на сто человек. Новое поколение, Рыжий. Они живы одной кока-колой и орешками.
Они были живы еще и музыкой. В большой гостиной у камина (нам было видно сквозь распахнутые двери маленькой гостиной, где мы стояли, нависая над столом-баром) обширный угол был занят электронной аппаратурой, декорированной приборами с дрожащими стрелками и живо мигающими разных цветов лампочками. Среди аппаратуры уже возились три молодых человека, пробуя на наших с Рыжим барабанных перепонках свои усилители и смесители. Оторвавшись от Рыжего, я прошел в центр большой гостиной и сделал несколько движений бедрами. (Не выпуская бокал из рук.) Юноши среди аппаратуры одобрительно, как мне показалось, хмыкнули. Из глубин квартиры появилась Дороти с двумя девушками, такого же типа, как и она. Из категории не интересующих меня девушек. Прошли, скрипя старым паркетом, к бару. Хихикая, на всех шести ногах черные чулки, затоптались вокруг Рыжего, как пони в Люксембургском саду вокруг единственного осла. Я пошел к ним, по пути завершив опустошение бокала.
- Эдуард? - Дороти ждала, что я продолжу за нее, прибавлю забытую ею русскую фамилию.
