— Если он вернулся, вы должны передать ему, что мне скучно, как никогда. Мне не нравится быть пленницей против моей воли. Или он поступает так со всеми своими женщинами?
— Вы, синьорина, первая женщина, которую герцог привез сюда, в палаццо. Si[43], мы случайно узнаем из газет или giornale[44] о некоторых его увлечениях, но никогда он не привозил их сюда. Никогда… Простите меня, синьорина, что я говорю так откровенно, но иногда так бывает лучше. Я старая женщина и многое видела, но…
— Извините, Серафина!
Неохотно поднявшись, Сара внезапно пожелала чем-то прикрыть себя и с благодарностью приняла хлопчатобумажную одежду типа сари, которую Серафина молча вручила ей. Она чувствовала себя озадаченной как от солнца, так и от внезапного взрыва откровенности у Серафины. Что ей сказать? Как следует ответить?
Сара тянула время, застегивая легкий хлопчатобумажный саронг. Но голова у нее горела, и она сама не знала почему. Его интересы… Серафина сказала это голосом, в котором не чувствовалось и капли возмущения. Черт побери, она не намерена ублажать мужчину, который настолько непостоянен, что имеет целый легион любовниц. И он еще настолько лицемерен, что отрицает право своего брата жениться на женщине, которую тот любит, тогда как сам берет и использует ту же самую женщину — так он во всяком случае думает, — не заботясь о ее желании или последствиях своих действий.
— Серафина… что вы хотите сказать? Я больше не могу постоянно сталкиваться с увертками или грубой силой. Думаю, мне надо уехать отсюда поскорее, я уверена, что вы это понимаете.
Серафина словно нарочно отказывалась понимать, ухватившись вместо этого за какие-то незначительные мелочи:
— Вы слишком долго лежали на солнце, что я вам говорила? Это может быть очень опасно… Пожалуйста, войдите в комнату, синьорина.
Придется подождать, пока Серафина подойдет к главному, даже если она пришла с намерением что-то сказать, подумала Сара в нетерпении, позволяя, чтобы ее бранили и кудахтали над ней, как над ребенком, и даже ухаживали за ней в ароматной мраморной роскошной ванне. Глубокая ванна. Символ декадентства, сделанный для избалованных одалисок, чьим предназначением было угождать их высокомерным хозяевам. Размышляя подобным образом, Сара пыталась вытравить из памяти нежеланные, ненужные воспоминания о сильных смуглых пальцах, намыливавших ее всю…
Почему среди других роскошных аксессуаров этой громадной ванной комнаты не было душа? У него-то он был, в конце концов!
