— И вы еще проповедовали благоразумие! — прошипела Сара, сердито сверкая глазами. — Отойдите от меня. Все смотрят!
— Но ведь именно вы, giocattolo mio[32], первая отбросили благоразумие, когда пришли с визитом в комнату Синей Бороды!
— Не называйте меня вашей игрушкой, я ею не являюсь!
Сара попыталась вырваться из его рук, которые продолжали держать ее с почти презрительной легкостью, и остановилась только тогда, когда сообразила, что наблюдателям со стороны кажется, что она распутно трется об него.
— Разве не являетесь, diletta mia? Чьей же игрушкой вы предпочитаете быть?
— Пожалуйста, не мучьте меня. Я ведь не виновата, что мы наткнулись на Анджело!
Она ничего не заметила из-за слепящего солнечного света, но смогла глубоко вздохнуть, когда почувствовала, что ужасная хватка его рук ослабела.
— Нет, конечно, вы ни в чем не виноваты, — сказал он почти спокойно, а затем добавил: — Пошли, мы идем домой вместе. — И ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
Разве ей не следовало догадаться еще до того, как они оказались в тени и прохладе, куда он ее приведет? Сара мельком увидела свое отражение в одном из зеркал, мимо которого он быстро провел ее. На нее смотрело совершенно незнакомое лицо, раскрасневшееся от загара, со спутанными ветром волосами, а пропитанная потом шелковая рубашка плотно облепила грудь. Она была похожа… похожа…
Сара попыталась вырвать свою руку из его сжатых в цепкой хватке пальцев.
— Перестаньте тащить меня! Разве вы не понимаете, что я хочу… Что мне надо принять ванну и переодеться? Я вся вспотела.
— Да… должен признаться, что я не мог не заметить этого, особенно если учесть ваше презрение к нижнему белью! Уверен, что улыбающийся Анджело это тоже заметил. Ваше присутствие, несомненно, временами отвлекало его внимание так, что он забывал о своем намерении спровоцировать серьезную ссору.
Они остановились у двери, ведущей не к ее, а к его комнатам, и она снова попыталась вырваться.
— Вы говорили, что не желаете видеть меня в своих комнатах! Мне кажется, что именно вы перегрелись на солнце!
Когда дверь открылась, он повернулся к ней и посмотрел так, что ей захотелось убежать.
— Представьте себе, что любопытная маленькая жена Синей Бороды сказала своему мужу то же самое, прежде чем он ввел ее в свои комнаты.
Он рассмеялся громким раздражающим смехом, когда увидел выражение ее лица.
— Dio! Я начинаю думать, что у вас достаточно живое воображение, чтобы вообразить все что угодно. Во всяком случае добавьте к картине, явно появившейся в вашей голове, знаменитую сестру Анну, которая проводит время, высматривая через окно спасителя!
