— В Сардинии и теперь еще развод — неслыханное дело! Даже сейчас из-за этого разразился бы большой скандал, а тогда… вы прибыли из Америки и вы не понимаете, синьорина. Для замужней женщины грешно быть неверной своему мужу, но когда женщина герцогиня, а ее любовник — крестьянин с гор, который раньше был ее конюхом, — вы понимаете последствия?
Сара сглотнула и сказала напряженным голосом:
— Она… умерла, не так ли? И это он убил ее, обставив убийство так, чтобы оно выглядело как несчастный случай… и ему все сошло с рук, не так ли? Потому что он был мужчиной и не имело значения, были ли у него в деревне свои собственные незаконные дети, подобно Анджело, но для нее…
Внезапно осознав, что сказала лишнее, она была готова откусить себе язык, но, к счастью, Серафина, которая выглядела шокированной, слушая обвинения Сары, лишь безропотно взглянула на нее при упоминании Анджело.
— А, этот Анджело — мне следовало догадаться, что он найдет способ повидаться с вами! Но вы не должны говорить такого о герцоге, синьорина. Только Бог знает, что он должен был почувствовать, когда вернулся домой и обнаружил, что его супруга сбежала в горы с крестьянином. И что еще хуже, каждый знает об этом.
— Она убежала со своим любовником?
— Да, — Серафина подавленно наклонила голову. — И это было еще не самым худшим из скандала. Гораздо хуже оказалось то, что у нее родился ребенок, в маленькой каменной хижине в горах, где прячутся плохие люди. Ребенок ее любовника, который по закону носил благородное имя ее мужа.
Это даже лучше, чем в опере, подумала Сара, зачарованно слушая. И, возможно, Дилайт была неправильно информирована, и у истории будет в конце концов счастливый конец.
— Что случилось с ребенком? — полюбопытствовала она. — И с ней, с прелестной молодой герцогиней, которая отказалась от всего ради любви?
— Бедная герцогиня заболела и умерла, она была не привычна к холоду в горах и к тому, что спать приходилось на полу в каменной хижине. — Голос старой женщины звучал прозаично. — А что касается ребенка, ну… вы встретили его! Или должны были встретить, если знаете его имя.
— Анджело? Вы имеете в виду, что Анджело — ее ребенок… а не его? — услышала Сара свой голос и остановилась, чтобы перевести дух. — Ну, а что же герцог? Я думала, он был…
— Раз уж глупая молодая герцогиня оставила его, герцог больше не имел с ней ничего общего. Как бы он мог? Никто здесь не обвинил его, когда она умерла — а ей, слабой бедняжке, следовало бы иметь побольше гордости, и не присылать ему сообщение с просьбой направить к ней доктора и разрешить вернуться вместе с ребенком. Да, это плохая история, и лучше забыть о ней.
