Как мог мужчина, которого она ненавидит, сделать с ней такое? Полная отвращения к себе самой, Сара заставила свое тело отстраниться от него, пытаясь избегнуть его прикосновений. Ее голова откинулась назад, и она услышала свой стон, когда его губы оставили ее рот, чтобы двинуться с мучительной медлительностью к груди, которую обнаружили его нетерпеливо ищущие пальцы.
Как она могла на самом деле наслаждаться, чувствуя его язык и губы и отдавая себе отчет в том, до какого напряженного чувственного пика дошло его возбуждение? Как могла она желать того, что он делает, даже медленного скольжения его руки по ее животу? Его рука двигалась между их телами, интимно касаясь ее, его пальцы, казалось, жгли ее сквозь складки красного шифона, разделявшего их. Ее лицо начало гореть так же, как горело ее тело, — как будто его охватил жар горящего костра, наполняя опасным чувством томности и ожиданием большего.
И затем совсем внезапно ее освободили — она упала бы, если бы его руки не подхватили ее.
— Вы видите? — резко прозвучал его голос через расстояние, которое внезапно снова разделило их. У вас нет сил бороться против вашей собственной чувственной натуры, несмотря на всю вашу решительность и всю вашу ненависть. Я думаю, что вы, вероятно, легли бы в постель с самим дьяволом, если бы он целовал вас достаточно настойчиво.
Она ненавидела звук его смеха, который, казалось втыкал колючки в ее кожу, которую его рассчитанные ласки сделали слишком чувствительной. Его глаза были суровыми и непроницаемыми, они не выказали никаких чувств, когда на мгновение остановились на покрасневшем лице.
— Не надо так на меня смотреть, не кажется ли вам, что мы достаточно активны для сегодняшнего вечера? Идите к себе в постель, моя маленькая лгунья, и, может быть, я навещу вас позже.
Даже после того как она убежала от него, не произнеся ни единого слова перед тем, как броситься в бегство, спасаясь от его темного сатанинского присутствия, забыв гордость, горя от стыда, Сара думала, что все еще слышит его слова, повторявшиеся в голове:
«Идите к себе в постель, моя маленькая лгунья, и, может быть, я навещу вас позже». Он сказал может быть. Последний, сделанный в насмешку, поворот жестокого ножа, который он уже воткнул в нее.
Сара взлетела по ступенькам, как будто за ней гнался сам дьявол. Согнувшись, тяжело дыша, она остановилась за толстой деревянной дверью, которая не имела замка изнутри — символ ее здешнего положения, а также напоминание о другом времени, когда женщинами владели, как собственностью, и использовали их согласно велениям мужчин, которые владели ими.
