— Там вы постояли с минуту, а потом вдруг воскликнули: «Ненавижу все это! Хочу домой!» Ведь это были вы, не так ли?
— Действительно, я вспоминаю, что говорила это, — неуверенно, едва слышно согласилась Карина.
Карину проводили в отведенную ей комнату, и горничная быстро и умело распаковала ее чемоданы, не забыв положить на кровать вечернее платье. Девушка наконец-то осталась одна. С минуту она постояла, пытаясь обдумать все, что случилось за этот бурный, вместивший столько самых разных событий день. Она стремительно прошла по комнате к окну, отдернула штору и распахнула рамы. Было уже совсем темно; свежий ночной воздух ласково дотронулся до пылающего лица.
— Я свободна! Я совершенно, абсолютно свободна!
Но душа ее не находила покоя.
Карина не хотела, чтобы ее сдерживали и удерживали. Но больше всего на свете она не хотела никому принадлежать. Просто оставаться собой — вот что необходимо. Но беда в том, что она боится Феликса! Да, боится — точно так же, как раньше, всего лишь несколько часов назад, боялась тетушку Маргарет, дядюшку Саймона, но больше всех, конечно, Сирила.
Карина изо всех сил пыталась решить эту новую головоломку. Какие побуждения все-таки заставили Феликса привезти ее именно сюда? Ведь даже такому неискушенному наблюдателю, каким была Карина, казалось совершенно ясно одно: леди Холт рассматривает этого молодого человека как свою полную и абсолютную собственность. Из разговора между хозяйкой и гостем — до тех пор, как все разошлись по своим комнатам переодеваться к обеду, — недвусмысленно явствовало, что жизни леди Холт и Феликса тесно связаны. Феликс отдал в Лондоне в реставрацию одну из ее картин; в следующий свой приезд он непременно должен был привезти с Бонд-стрит какую-то сногсшибательную сумочку. Она уже купила билеты в театр на какую-то новую пьесу.
Все казалось таким очаровательно интимным. Но одна лишь маленькая деталь: леди Холт явно была куда старше своего сердечного друга. Хотя и Феликс, в свою очередь, гораздо старше ее самой. Интересно, так ли уж важен в подобных делах возраст?
Карина отвернулась наконец от манящей тьмы и окинула внимательным взглядом свое новое жилище. Да, она оказалась в роскошной спальне. В изысканном камине времен регентства уютно горел огонь. Висящее над ним зеркало эпохи Карла II окружала целая толпа золоченых купидонов — вместо стрел они держали в руках маленькие, тоже золоченые, короны. Ковер на полу оказался настолько пушистым и толстым, что Карина почувствовала, как ноги проваливаются в него. Стеганое атласное покрывало на широкой кровати гармонировало с тяжелыми парчовыми, наверняка страшно дорогими, портьерами на окнах. Все кричало о деньгах — точно так же, как роскошь и комфорт гостиной на первом этаже.
