Этот разговор происходил около полуночи в дежурной комнате, примыкавшей к внутренним камерам Консьержери. Эрон, по обыкновению посетивший Блейкни во время смены караула, собирался уже вернуться домой, как вдруг в дежурную комнату вошел Шовелен, интересуясь узнать, как обстоит дело с Рыцарем Алого Первоцвета.
— Если, как вы думаете, дело идет к концу, — сказал он, понизив голос почти до шепота, — то почему бы не сделать последнего шага сегодня же вечером?
— Ничего против этого не имею; постоянная тревога измучила меня еще больше, чем этого проклятого англичанина, — ответил Эрон, кивнув головой в сторону камеры, в которой был заключен сэр Перси.
— Так попробуем! — резко сказал Шовелен.
— Как хотите.
Гражданин Эрон сидел, протянув на стул свои длинные ноги; в маленькой комнатке он казался просто гигантом. Он весь сгорбился, может быть, от той тревоги, о которой только что упомянул, и его голова с взъерошенными, нависшими на лоб волосами, глубоко ушла в плечи. Шовелен с легким презрением поглядывал на своего товарища и друга. Он, без сомнения, предпочел бы вести это трудное дело единолично, но ему было прекрасно известно, что он уже не пользовался прежним полным доверием Комитета общественного спасения. Что касается Эрона, то благодаря своей всем известной бесчеловечной жестокости он в глазах Комитета имел большое преимущество перед Шовеленом. В отношении суда над заключенными декрет 27 нивоза предоставлял ему полную свободу действий. Поэтому отсрочка суда над знаменитым Рыцарем Алого Первоцвета вначале не вызывала никаких нареканий на главного агента Комитета, и парижане терпеливо ждали дня, когда ненавистный англичанин будет наконец осужден и сложит голову на эшафоте. Однако прошло уже семнадцать дней, а день суда все еще не был объявлен, и падкие до развлечений парижане начали роптать на отсрочку давно обещанного зрелища, к которому они готовились, как к народному празднику. В этот самый вечер, когда Эрон появился в партере Национального театра, он был встречен выражениями неудовольствия и насмешливыми вопросами.
— Как поживает Рыцарь Алого Первоцвета?
Эрон увидел, что ему грозит перспектива отправить проклятого англичанина на гильотину, не вырвав у него тайны, за обладание которой он готов был отдать все свое состояние. Шовелен, также присутствовавший в театре, слышал эти неодобрительные возгласы и потому, несмотря на поздний час, пришел серьезно переговорить с товарищем.
