Затем я поднялся к себе и там включил маленький светильник у двери. Нелепая комната предстала в неожиданном свете: казалось, бар находится в тысяче миль отсюда, а я попал в некий затерянный замок, за окнами которого бушует непогода, в приют для заблудившихся путников; и здесь под нескончаемую барабанную дробь весны я вновь вернулся в свою молодость.
Первые несколько месяцев Малькольм Никси главным образом работал с Крокстоном, и в комнате для образцов мы его практически не видели. Должен признаться, поначалу я не испытывал к нему неприязни. В целом он мне даже нравился. Подтянутый, щеголеватый человек лет тридцати: узкое лицо, волосы по моде гладко зачесаны назад, подстриженные усы, бегающие глазки. Он много улыбался и часто смеялся отрывистым механическим смехом, свойственным людям, у которых всегда наготове какая-нибудь плоская шуточка, но чувство юмора отсутствует. Одевался он модно и аккуратно, а когда договаривался с кем-нибудь о встрече, записывал время и место золотым карандашиком в изящный блокнот. В нем сразу угадывался столичный житель. Наконец-то я познакомился с настоящим светским львом! Даже в Браддерсфорде он умудрялся вести вест-эндский образ жизни: то и дело куда-нибудь «забегал», транжиря деньги на новые развлечения и кушанья. Неудивительно, что этот яркий человек меня покорил.
Он был обходителен и любезен со всеми без исключения, даже с Джо Эквортом, который не скрывал своей неприязни к «столичному хлыщу». Остальные конторские служащие — плаксивая Берта, тусклый Гарольд Эллис и мальчишка Бернард — были заворожены Малькольмом. Со мной, мелкой сошкой, он был не просто учтив, а прямо-таки чрезвычайно любезен и добродушен.
— Послушай, старина, — говорил он, входя в комнату для образцов (Джо Экворт бросал мне какой-нибудь совет и демонстративно удалялся), — я не очень соображаю, что тут к чему. Объяснишь?
Поскольку я и сам был новенький — да к тому же не местный, — своим поведением Малькольм как бы намекал, что мы с ним в одной лодке. А раз я работал в комнате для образцов, он, видимо, решил, что я знаю о торговле шерстью куда больше, чем знал на самом деле (по этому вопросу Крокстон вполне мог его просветить, однако Малькольм вряд ли верил каждому слову Крокстона). С мистером Элингтоном он всегда держался очень спокойно и почтительно, как с человеком старше и опытнее себя, директором браддерсфордского филиала, но при этом явно считал себя ровней Элингтону и знал, что за ним — вся лондонская штаб-квартира и некие загадочные могущественные силы. Все это беспокоило мистера Элингтона, и оттого при Никси он никогда не был самим собой. Атмосфера в конторе полностью поменялась. Мы все почувствовали, что за нами наблюдает чужой человек.
