— Погоди-ка, Грег! — возмутился Блатт. — Зато эти воротилы дают работу куче людей! Они организуют и финансируют производство, а потом рекламируют готовый продукт.
— И что? Я не говорю, что нам не нужны менеджеры, бухгалтеры и продавцы. Но не они должны нанимать художников, а художники должны нанимать их! У вас же все наоборот. Всегда было наоборот, за редким исключением — именно благодаря таким исключениям появилось несколько шедевров. Эти ростовщики, торгаши, второсортные стряпчие и карьеристы испортили прекрасный инструмент, с помощью которого можно было сделать практически что угодно!
Блатт с усмешкой повернулся к Элизабет:
— Уж не красные ли завербовали нашего Грега?
Она встала:
— Хватит пить, давайте лучше поедим.
На протяжении всего ужина Лиз побуждала Блатта говорить исключительно о наших общих голливудских знакомых, и мы много смеялись. Потом она почувствовала, что время пришло, и послала ему какой-то незаметный сигнал: Лео мгновенно посерьезнел.
— Слушай, Грег, — начал он. — Я вчера разговаривал с Сэмом Грумэном. Он хочет, чтобы ты вернулся. У него большие планы, с ним теперь работают Бенни Кон и Шварц. Тебя тоже зовут в команду. Будешь сценаристом и продюсером, если захочешь. Конечно, у него есть и свои идеи: он купил права на экранизацию трех бродвейских мюзиклов и парочки книг. Но к тебе он прислушается, даю слово. Контракт на три года, условия даже меня удивили, хотя я ему не признался. В общем…
— Не надо, Лео, бесполезно. Передай старику Сэму горячий привет и скажи, что я не теряю надежды на встречу. Но в Голливуд я не вернусь, — услышал я собственный голос. — Никогда.
— Грег! — Элизабет растерянно смотрела на меня, и отчего-то мне стало грустно.
— Послушай, Грег, я понимаю твои чувства, — предпринял последнюю попытку Блатт. — Меня и самого иногда посещают такие мысли. Ты вернулся на родину, воевал… Брент и остальные ребята хорошо тебя встретили, и, несмотря на трудности, вам удалось выпустить несколько пристойных картин. Жаль, конечно, что их плохо встретили у нас, но ты ведь знаешь, как все устроено…
— Вот именно, знаю, — мрачно произнес я.
Блатт поднял глаза. Его лицо ожесточилось, в нем произошла резкая перемена.
— Я не жду от англичан понимания фактов, они их попросту не знают, потому что пришли недавно. Но ты-то давно варишься в этом котле! Ты должен понимать, что в Америке никто не строит из себя художников, творящих ради искусства. Кинематограф — это огромная индустрия, в которой крутится очень много славных американских долларов. И если надо действовать жестко, мы будем действовать жестко. Уж ты-то должен это знать, Грегори!
